Рэй Кетов - Путь черпия

Кое–кто из смутьянов уже намеревался сигануть через парапет, когда появившийся из неоткуда человек в чёрном кожаном плаще с полами, доходящими до пят и шляпе–котелке, поднёс ко рту рупор. Так зачастую облачались боевые клирики дома Трёхликого бога, но у этого не имелось никаких соответствующих нашивок и отличительных знаков. Говорил он спокойно, с расстановкой, ни разу не перейдя на крик.

— Подданные Его Величества короля Экберта третьего! — человек в плаще выдержал многозначительную паузу и когда гул поутих, продолжил. — Прошу вас соблюдать общественный порядок. Лица, нарушившие установленные правила посадки будут исключены из предполётного списка.

Слова говорившего возымели успокаивающее действие. Бузотёры поутихли. Бесформенная толпа выстроилась в подобие очереди и гуськом засеменила к двум заветным кабинкам с окошками посередине.

— Премного благодарен, сэр, — служащий отвесил короткий поклон незнакомцу и повернувшись к очереди прокричал:

— Готовьте паспорта! Выписки из бюро регистрации не подходят! Только официальные документы! Многоуважаемые…

Спустя сорок минут очередь дошла и до успевшего изрядно заскучать парня в потёртом пальто. Подойдя к окошку билетной кассы, он трясущейся рукой протянул паспорт с лежащими между страницами купюрами.

Через мутное стекло на него смотрел грозного вида старик, восседающий на расшатанном стуле. Как и полагается, билетёр был одет в типовую форму служащего аэровокзала — красный клетчатый жилет поверх белой рубашки, такая же красная кепка, едва скрывающая неровную проплешину и белые атласные перчатки с отрезанными большими и указательными пальцами. Довершал образ, монокль в латунной оправе, крепко сидящий на левом глазу.

— Один билет до Галифаста, пожалуйста.

Билетёр небрежно схватил маленькую книжицу и выудил из неё десять королевских доринтов. Помяв и без того потрёпанные бумажки в руках, он наклонил голову к окошку:

— Артур Эдельманн?

— Так точно, сэр!

— Артур Эдельманн! Билет до Галифаста обойдётся в пятнадцать доринтов, а у тебя всего десять! Доплачивай или проваливай.

— Но ведь в том году он стоил десять! У меня даже старый билет сохранился. Сейчас покажу… — Артур запустил руку во внутренний карман пальто, тщательно изображая на лице крайнюю озабоченность. От нахлынувшего волнения затряслись поджилки, а на спине, под рубашкой выступил холодный пот.

— Можешь засунуть свой билет в одно место! Цены поднялись. Старому Экберту понадобилось больше денег на обучение новых черпиев, видите ли. Пустоумие их побери! Мерзкие полумороки! Улетишь следующим рейсом… если найдёшь ещё пять доринтов. Хех!

— Простите, но это всё, чем я располагаю, — Артур решил не упоминать, что он и есть тот самый черпий, два дня назад окончивший обучение в семинарии, что в семи лигах к северу отсюда. «Полумороков», как с презрением в народе называли черпиев, особо не любили, и в некоторых случаях на них могли даже напасть. Противники использования божественного пара считали их виновными в распространении ветреного пустоумия. Именно из–за подобных убеждений, эта категория священнослужителей предпочитала оставаться инкогнито.

Блестящий лоб билетёра покрылся морщинами. Маленькие свиные глазки почернели, яростно метая искрами. Что за настырный юнец!.. То ли по велению волшебной палочки, то ли из–за нарастающего роптания толпы, а может и просто из жалости, но лицо старика приняло добродушный вид, сменив гнев на милость.

— За десятку можешь долететь до Йоркнира, а там на перекладных не более шести лиг до столицы. Устраивает?

— Конечно! Благодарю, сэр! — Эдельманн чуть не подпрыгнул от радости. Эта поездка слишком важна для него, и если бы не сто тридцать лиг, отделяющих его от Галифаста, он бы добрался до него пешком.

— Проходи давай. Не задерживай очередь, — улыбающийся старик дёрнул за рычаг, поднимающий турникет и кивком головы указал на подъёмники.

Артур в три шага оказался на лифтовой площадке. Запрыгнув в решетчатую кабину, он кинул в ноги только что снятый рюкзак и прикрыл за собой защитную створку. Лифт дёрнулся и поскрипывая, пошёл вверх.

Посадочная платформа располагалась в верхней точке причальной башни аэровокзала и высилась над землёй на пятьдесят футов. Отсюда открывался неплохой вид на третий по величине город королевства. Вымощенная брусчаткой главная площадь Ганибада, имеющая по обыкновению прямоугольную форму, пронизывалась узкими лучами улиц, берущих начало с городских окраин.