Тимур Машуков - Ненаследный сын императора. Часть 2. Смута [СИ]

Разразившись гортанной речью на своём языке, посланник молниеносно сорвал накидкуи отступил, предоставив мне возможность внимательно рассмотреть то, что скрывалось под ней. Точнее, ту. Перед моим потрясенным взором предстала изумительная, прекрасная девушка. Застыв, словно мраморное изваяние, она презрительно смотрела перед собой, не обращая внимание ни на кого вокруг. Её темные, полуприкрытые тяжелыми верхними веками глаза напоминали самую глухую, беззвёздную ночь. Чёрные волосы отливали жестким блеском, туго заплетенные в две косы, опускались ниже пояса, украшенные диковинными перьями и бусинами… Её кожа отливала красноватым оттенком и казалась такой совершенной, что меня охватило непреодолимое желание коснуться её, чтобы убедиться в том, что она — существо из плоти и крови, а не идеальное творение рук неведомого ваятеля… Я стремительно поднялся со своего трона, спустился по ступеням, неотрывно глядя на девушку…

Тем временем оживившийся переводчик поведал мне, что эта прекрасная дева — дочь вождя небольшого племени, с которым алгомцы враждуют на протяжении многих лет. Незадолго до отъезда делегации в Россию, она была захвачена в плен ценой жизней нескольких храбрых воинов. Вместо того, чтобы предать её ритуальным пыткам и казни, было решено вручить её как подарок мне… Только великому воину дано обуздать непокорную Тэйни, но если сумеет он её приручить — не будет у него более верной и беззаветно преданной наложницы, которая сможет выносить таких же прекрасных и сильных детей, как она сама…

Я обходил загадочную воительницу, отмечая, как незаметно для окружающих напрягаются её великолепно развитые мышцы под бархатистой кожей, как сжимаются её четко очерченные полные губы, как из-под завесы густых и длинных ресниц она внимательно следит за каждым моим движением.

— Тэйни… — восхищенным шепотом произнес я и протянул руку, намереваясь коснуться её щеки… И навстречу мне молниеносным смертоносным броском кобры метнулась рука девушки с хищно блеснувшим в ней кинжалом…

Мне показалось, что Тэйни и я выпали из окружающей реальности. Где-то рядом фоном звучали взволнованные крики, топот стражи, мчащейся к нам, возбужденный гомон ангомской делегации… Все было неважно. Мы пристально смотрели друг на друга. Надрессированный жестким и требовательным Черкасским, я, хоть и с трудом, но успел перехватить руку девушки. Потом, насмешливо глядя в её непроницаемые чёрные глаза, ослабил свою хватку, позволив кинжалу слегка прикоснуться к моему горлу. Тончайшее острие вдавилось на миллиметры в кожу, я чувствовал, как горячая капля крови скользнула по шее. Наслаждаясь приливом адреналина, я неожиданно осознал, что никогда ещё не ощущал себя настолько живым. На миг глаза Тэйни расширились от изумления, я видел, как она прилагает неимоверные усилия, чтобы вонзить-таки оружие в мое горло. Поняв, что ее попытки безуспешны, девушка расслабилась, выронив кинжал, и снова застыла каменным изваянием, всем своим видом выражая презрение к окружающим и к своей собственной дальнейшей судьбе.

Разорвав зрительный контакт с индейской воительницей, я вернулся к реальности. Звуки шумной волной нахлынули на меня, заставив поморщиться. Повелительно подняв руку, я остановил охрану, рвущуюся к девушке с угрожающими лицами. Обернувшись, заметил, что алгомцев взяли под стражу, нещадно скрутив руки и заставив опуститься на колени.

— Отпустить! — приказал я, подходя к живописной группе.

— Но, Ваше Величество… — растерянно попытался возразить Юрий, который несколько месяцев назад возглавил мою личную охрану. Сейчас он, раскрасневшийся, смотрел на меня виноватым взглядом, осознавая, что именно по недосмотру дворцового караула девушка смогла пронести в тронный зал оружие. Я понимал, что не могу позволить себе оставить этот случай безнаказанным, но решил ограничиться устным выговором. Несмотря на легкое болезненное ощущение в той точке, где кинжал проколол кожу, я не испытывал тех чувств, что бывают после неудавшихся покушений. Ни страха, ни желания отомстить поднявшим на тебя руку — и на прекрасную пленницу я поглядывал с ещё большим восхищением.

— Потом поговорим, Юрий, — обронил я и, заметив, как стремительно начало бледнеть его лицо, ободряюще ему улыбнулся.

Затем взглянул на главного посланника далекой Алгомы. В его прямом взгляде, устремленном на меня, мелькнула тень восхищения, но тут же сменилась невозмутимым спокойствием. Негромко, с трудом подбирая слова, он заговорил по-русски: