Гарет Пауэлл - Свет невозможных звезд

Престон немного расслабился, поставил чашку.

— Об этом я не думал.

— Не хватайся за все сразу, — посоветовала я, положив ладонь ему на плечо. — У тебя есть дело на этом корабле. Сосредоточься пока на нем.

Он бледно улыбнулся:

— А потом?

— Как знать? — махнула я рукой, отгоняя тяжелые мысли. — Сейчас нам осталось полагаться только на себя.

В коридоре послышались шаркающие шаги. В камбуз ввалился Нод. У него под ногами шныряли, играя, двое детишек. Чешуя механика отливала перламутром, черные глазки искрились.

— Рассветное приветствие, капитан. Пусть лучи солнца согреют твою ветвь.

— Привет, Нод. Ты прекрасно выглядишь.

Одна ладонь-лицо обратилась ко мне, остальные крутились, пытаясь не выпустить малышей из поля зрения.

— Много работы, — сказал он. — Много времени с потомками.

— Ну, тебе это, похоже, на пользу.

Пальцы его сомкнулись, скрыв лицо, и снова разогнулись — словно цветок подмигнул. Нод был доволен.

— Принес список нужных запчастей, — сказал он. — Тех, которые нельзя распечатать на борту.

— Мы наверняка найдем все на следующей остановке.

— Большая просьба, капитан. Нужно много чего разыскать.

— Отлично.

Я встала и склонила козырек бейсболки — сначала в сторону Нода, потом к Престону. Уходя в рубку, я надеялась, что сумела внушить им уверенность, которой не чувствовала сама.

— Смотри, корабль! — воскликнул, поежившись, Мишель Па.

Он остановился в слабом свете уличного шара и отбросил за плечо хвостик волос, глядя, как космический торговец разворачивает черные ажурные крылья, заходя на посадку. Я беспокойно потянула его за рукав грязной, заплатанной парки. Мы задержались в узком переулке, а время было позднее.

— Мики, идем, — торопила я, но он с тоской смотрел в небо, не желая двинуться с места.

Его заворожил корабль — по моему мнению, самый обычный образчик своего класса: солидные, индустриальные очертания корпуса плохо сочетались с хрупкостью широких, заряженных электричеством крыльев. Кто-то давным-давно разрисовал его корму желтыми полосами, а плоское, тронутое ржавчиной брюхо отражало свет портовых дуговых фонарей. Полосы придавали ему сходство с жирной осой, а в остальном торговец казался мне ничем не примечательным. Такие приходят и уходят каждый день.

— Как думаешь, откуда он? И куда идет, по-твоему? — спросил Мишель.

Щеки его разрумянились, дыхание в морозном воздухе белело паром.

Я не ответила. Мне это было до лампочки. Воздух облепил мой загривок холодным компрессом, да и место было не такое, чтобы торчать тут, особенно ночью. Я росла на окраинах этой огромной гулкой столицы и, как все здесь, наслушалась историй: о призраках и ловушках, о старателях, которые просто уходили в ночь — и никто их больше не видел.

Здания этого города опустели тысячу лет назад и существовали в вечной тьме. Их никогда не грело солнце, не поливал дождь. Небо над крышами и шпилями, как всегда, было обрызгано звездами, а между ними мерцали огоньки ближайших тарелок.

Сама я живала только на двух из двадцати тарелок, но все названия знала наизусть: Ночной город, Альфа, Вторая лачужная… В ясные ночи я различала их по месту на небе и взаимному расположению. И еще по тихому голосу, который слышала, глядя на них, — кажется, этот голос бормотал для меня одной. Сейчас над снижавшимся кораблем я рассмотрела Призрачный замок, Первую верфь и яркие солнечные фонари Третьей фермы — последняя была так близко, что на фоне звезд прорисовывались ее прямоугольные очертания. Шириной она была с мой большой палец, отставленный на вытянутую руку, и я улыбнулась ей, как старой знакомой. Ночью тарелки нашептывали мне свои непостижимые секреты. Их ровные, утешительные вздохи походили на ветер в ветвях деревьев или на прибой ночного пляжа.

Настоящего пляжа я, правда, никогда не видела.

— Идем! — позвала я Мики и, отойдя на несколько шагов, обернулась.

Он все глаз не сводил с корабля. И только когда кончики завернутых кверху крыльев скрылись за низким кольцевым зданием космопорта на краю тарелки, брат опустил голову и двинулся дальше.

— Как тебе не терпится! — буркнул он.

— Мне-то?

Я пристроилась с ним в ногу, глубоко засунула руки в перчатках в карманы пальто. Пальто я купила уже старым, а перчатки когда-то были внутренней подкладкой устаревшего скафандра.