Степан Кирнос - Падение ангелов

— Да, уже!

Комаров вынул две гранаты из кармана и засунул их в подствольный гранатомёт и молнией поднялся, пальнув ими в скопление роботов. Среди стены металла раздался взрыв, и они разлетелись на запчасти. Но ещё один выжил и пытается наступать, однако его в голову смёл меткий выстрел.

Среди имперцев выделяется мужчина, облачённый в грязный алый балахон, зажимающий в блестящих пальцах длинную оружие, из которую вытащил дымящуюся батарейку. Уничтожив легионера он засунул новое маленькое питательное устройство и опёрся на мушкет как на посох, став ковылять к укрытию.

— Что-то ты совсем плох, Андронник! — кричит Комаров.

— Энергии мало. Конечности отказывают, — ответил киберарий, выставив через исковерканные окна оружие. — На нас напирают превосходящие силы врага.

Андронник взглянул на левый фланг, куда мятежники направили лёгкую бронетехнику. БТР, приплюснутые и выкрашенные чёрной сажей, открыли беспорядочный огонь из автопушек, но моментально смолкли, когда их борта не выдержали работы гранатомётов. Они обернулись в полыхающие кучи плавленого металла, которые тут же были обступлены мятежниками.

— За свободу! За вольную Грецию! — вопят сепаратисты.

Ответом им становятся очереди тяжёлых пулемётов — яркие ленты со звоном впились в подступающих людей и заставили их заглохнуть, превратив их в «листья» для асфальта. Но за смерть своих сепаратисты ответили усиленным напором — воины в серой техно-броне, солдаты в военной форме и люди в гражданской одежде массой наплыли на передовую точку, где венецианцы на последнем издыхании держат оборону. Карабины работают без продыху, гранаты летят во врага и сметают его первые ряды в шторме огня и крови, но это не останавливают повстанцев. Массой они подступили к огневой позиции и пробили вражескую броню массивным совокупным огнём.

— Андронник, нам нужна поддержка! Дай нам кого-нибудь!

— Молот 1–1, говорит Орёл-1, - завязался тут же киберарий с флотской артиллерией. — Нам необходим огонь в двадцати метрах от нас.

— Орёл-1, не может отработать цель в непосредственной близости от вас. Протоколы безопасности нам запрещают вести огонь в близости дружественных целей.

— В бездну протоколы! — возмутился О’Прайс. — Мы через десять минут все тут поляжем!

На их позиции быстрым ударным отрядом бросилось не менее двадцати ополченцев, наткнувшихся на очереди автоматов и энергетического мушкета, но фанатиков-мятежников не остановить. Через огонь костров по неровностям асфальта враг рвётся занять позиции имперцев, но их встретила разрывная очередь «Палачей» — тяжёлые снаряды рвали одежду повстанцев в клочья, раздирая плоть.

Пятнадцать солдат в чёрной броне рассредоточились по укрытиям и вступили в бой. Среди них выделился человек, припавший к офицерам:

— Ну что, кажется мы их держим.

— Не на долго, — сказал О’Прайс и указал на то, как противники формируют штурмовые группы, выплавляемые орденскими воинами. — Похоже им надоело терять людей.

В действительности, все проходы завалены изрешечёнными и обожжёнными телами тех «самоубийц», которые в безумных атаках пытались выбить силы Империи. И серо-чёрный асфальт «скашен» красками войны.

— У нас «Стражи», всё ещё на месте?

— Да, О’Прайс, — ответил Андронник.

— Вергилий, — начинает отдавать приказ О’Прайс. — Бери свой отряд и штурмовиков и веди их на левый фланг. По моей команде, начинайте отступать к стене, уступая место врагу. Андронник, — капитан посмотрел на вывернутые ворота, которые представлены кусками плавленого металла. — Там, за стеной вроде был целый парк артиллерии?

— Да, разные боевые единицы артиллерийской техники были накрыты авиационным и контрбатарейным огнём.

— Бери кого-нибудь из этих парней в малиновой броне и сделай что-нибудь, чтобы оживит какой-нибудь миномёт. Если там ещё есть ещё снаряды, то залейте всё перед от нас.

— Да, господин.

— Доуху, — на этот раз О’Прайс обратился к воину, который стоит по центру обороны на самом её краю, практически в одиночестве, укутавшись в плащ из ярости и крови; все видят, как он ведёт скорострельный огонь, наполовину скрываясь за куском разбитого авто, удерживая врага на расстоянии. — Доуху, приём!

Но тот молчит. Андронник знает, что герцог погружён в себя, только его уже не ведёт жажда возмездлия, как Данте. Рэ просто желает умереть, как воин, ибо для него, как для того, кто предал Империю, уже готовится трибунал, и пуля и только смертью он может искупить чистоту своего имени, очистить репутацию.