Валерий Гуминский - Вик Разрушитель [СИ]

Тяжело прихрамывая на левую ногу, низкорослый, с покатыми плечами мужчина, работавший в сиротском доме привратником, дворником и надзирателем над старшими ребятами одновременно, проковылял до дверей, выдвинул массивный засов из запорной планки, и с кряхтением выбил тяжелое полотно из отсыревшего проема.

– Беда совсем, – проворчал он, первым делом осматривая косяк, не обращая внимания на происходящее вокруг. – Подтесать надобно, а то ребятишки не откроют. И кто здесь балуется?

Его взгляд метнулся по сторонам, осматривая темную улицу, залитую теменью. Черные грозовые тучи еще стояли над городом; изредка громыхало, словно боги шутили, кидая на крыши домов, покрытых жестью, пригоршни огромных валунов. Но хотя бы дождь перестал лить непроницаемой стеной, а сыпал мелкой крупой, что хромому надзирателю совсем не нравилось. Тусклое освещение магического фонаря, висевшего над входом в приют, и дававшее неяркий желтый свет, падало на землю и отражалось сырным кругом в черных маслянистых лужах.

– Запузырило, ишь ты, – он опустил голову и замер, разглядывая корзинку, укрытую куском казенного сукна, под которым что-то шевелилось. И машинально добавил: – До утра лить будет.

Не делая никаких попыток нагнуться и полюбопытствовать, что же находится в корзинке, мужчина выставил ладонь вперед и неопределенно хмыкнул – то ли удивился, то ли рассердился – ощутив ауру живого человека.

– Опять малька подкинули, – он понятливо кивнул головой и схватился за ручку корзинки. – А тяжеловат бутуз.

Он откинул сукно и внимательно вгляделся в лицо младенца, которое искривилось от натужного писка. Не особенно и торопясь в дом, хромец еще более тщательно развернул часть пеленки, сбившейся от беспрерывного сучения ногами вниз, и вгляделся в вышитую неровными строчками одну-единственную надпись, и только потом занес находку в дом. С грохотом закрыл за собой дверь, нисколько не волнуясь произведенным шумом, щелкнул запором.

– Что там было, Агафон? Дружинники заглядывали? – окликнула его дородная женщина в глухом длинном платье коричневого цвета и в косынке, под которой скрывалась тщательно уложенная прическа.

– А где хозяйка? – вопросом на вопрос ответил хромец, ковыляя на кухню, где было хотя бы тепло от догорающих в печи дров. – Нам гостинец прислали.

И зачем-то добавил очевидное:

– Подстанции все вырубили, электричества до утра не будет. Если не дольше.

Привычная ко всему, женщина подошла к корзинке, которую Агафон поставил на стол, и без лишних эмоций посмотрела на этот самый гостинец.

– В этом году уже третий, – сказала она. – Сходи, Агафон, до кабинета Марьи Дмитриевны. Она там бумаги собирает. Вдруг скоро придется уезжать отсюда. Скажешь, что случилось. А я вымою младенца да накормлю. Немножко козьего молока осталось после ужина. Пусть начальница решает, что делать.

– А что решать? – хмыкнул тихонько в черную с серебряными нитями бороду Агафон, ковыляя из кухни. – Все равно деваться некуда. Возьмем и этого. Вырастим. Не впервой.

Марья Дмитриевна, настоятельница новгородского сиротского дома, женщина сорока трех лет, в эту минуту устало сбрасывала в аккуратные переносные ящички все дела воспитанников данного заведения. Работа подходила к концу, хотелось спать, так как чувство опасности, витавшее над головами всех обитателей старого дома, куда-то исчезло. Может, и не придется никуда уезжать. Вон, стихийники уже третьи сутки обуздывают непогоду, создавая мощные магические плетения. Даст бог, все уладится. Прикорнуть бы на часок…

– Агафон, да не стой ты за дверью, как привидение! – негромко бросила в разбавленную светом керосиновой лампы темноту женщина. – Я тебя за десять шагов учуяла.

– Доброй ночи, Марьюшка, – по-свойски сказал Агафон, вваливаясь в рабочий кабинет настоятельницы, и вытянув калечную ногу, сел на стул с вычурной резной спинкой. – Все работаешь? Помощи, никак, просить не хочешь?

– Пустое, – схватив прядь волос, выбившихся из-под массивной заколки, женщина вернула ее на место и выпрямилась, ощущая, как ломит спину. – Кому ночь добра, а кому и зла. Обрадуй меня. Нет, вижу, что не с этим пришел.

– Малька подкинули. Агния сейчас с ними возится. Вот думаю, следователя звать или обойдемся формальной процедурой с околоточным?

– А ты не торопись официального представителя дергать, – женщина перестала порхать возле стеллажей с папками и присела за рабочий стол, оббитый синим сукном. – Что сам скажешь?