Мартин Лес - Молодой Индиана Джонс и Царская беглянка

Инди взглянул на небо.

– Какие наглые птицы! Похоже, они привыкли получать здесь лакомство.

– Этому храму много лет, – объяснил Фераки. – Здешние священники тщательно оберегают его от глаз православных и мусульман. Но от меня скрыться невозможно, как невозможно скрыться от всесильного Аримана.

И с этими словами Фераки жестом приказал своим людям действовать. Один из головорезов застучал прикладом по воротам. Вскоре на пороге возник человек в белых одеждах. Он молча уставился на ружье, направленное на него.

– Да, ничего себе игры, – изрек Инди.

Люди в черных одеждах атаковали ворота. Через некоторое время один из разбойников вернулся, сообщив Фераки, что путь свободен.

– Наконец-то! – вожделенно воскликнул Фераки. – Я получил доступ к священному огню.

– И что вы теперь сделаете? Начнете его тушить?

– Напротив, – не заметил иронии Фераки. – Я дам ему пищу! Но хватит вопросов. Все ответы вы найдете внутри храма. От вас потребуется всего лишь смотреть на огонь.

Охранник с кинжалом в виде полумесяца приказал детям пройти через ворота в храм.

Длинной процессией они шли через просторные кельи с побеленными стенами, пока не оказались в самом сердце храма, в огромной-преогромной комнате. Священнослужители в белых одеждах сгрудились в углу, под прицелами бандитских ружей и наганов. Инди с Тамар загнали в противоположный угол.

Фераки направился в центр комнаты, где горело нефтяное пятно – миниатюрное огненное озерцо диаметром не менее полутора метров, окруженное бордюром из сияющих белых плит.

Фераки замер подле огня, по лицу его, освещенному красными всполохами пламени, струился пот.

Фераки заговорил с огнем, голос его гулким эхом носился по комнате.

– Что он говорит таким страшным голосом? – спросил Инди.

– Он говорит: наконец-то Ормазд повержен. И теперь он будет выполнять волю Аримана, добро станет служить злу. Свет будет порабощен тьмой. Этот священный огонь, говорит он, должен забрать две жизни, и это будут... – Тамар запнулась.

– Говори, почему ты замолчала? – потребовал Инди.

– Лучше не стоит.

– А мне и так понятно, – хмуро пробормотал Инди. – Фераки наверняка сказал, что огонь заберет две чистые души – мальчика и девочку. А что еще он говорит?

– Он говорит, что девочка – царских кровей, очень ценное подношение, – продолжала Тамар. – Мальчик же является иностранным подданным, и к нему должны бы применяться законы гостеприимства. Таким образом, их убийство будет огромным злом. И стало быть, Ариман восторжествует.

Так оно и есть.

Последние слова выкрикнул Фераки с таким ликованием, что все было понятно без перевода.

Дети обреченно оглядели комнату, и глаза их встретились.

Никакой надежды.

Пылающий огонь ждал свои жертвы.

И вдруг огонь вспыхнул – нет, извергся, взвился в огромном огненном прыжке!

Толстенный Фераки замер, объятый светом, слова злобной клятвы еще не стерлись с его губ.

Ослепленный светом, Инди закрыл глаза. Когда он открыл их снова, огонь уже успокоился и тихо горел. Возле алтаря, опрокинутый навзничь, лежал обездвиженный Фераки.

На какое-то время все в комнате замерли. Наконец один из охранников, выйдя из оцепенения, подбежал к Фераки и склонился над ним. А потом выкрикнул одно-единственное слово.

Что означало это слово, было и так понятно.

Фераки умер!

Люди постепенно начали приходить в себя. Охранники растерянно переглядывались, а зороастрийцы с просветленными лицами подходили к алтарю и один за другим падали на колени.

А потом снаружи послышалось хлопанье крыльев, подобное порывам ветра, и через открытое окно в комнату влетел огромный гриф-стервятник, такого Инди в жизни не видывал.

Птица подлетела к мертвому телу...

Тамар отвернулась.

– Не могу смотреть...

– И не надо, – ответил Инди. – Давай убираться отсюда, пока не поздно.

Дети рванули к двери и наткнулись на старых знакомых, тех самых головорезов, что гонялись за ними в Санкт-Петербурге, а потом схватили их в грузинском монастыре. Как бы Инди хотел расквитаться с ними, да не до этого. Зато он успел выхватить свое лассо, ловко увернувшись от рук негодяя.

Дети выбежали из комнаты, бандиты не отставали. Хозяин умер, а привычка служить осталась.

«Как же они надоели», – подумал Инди, в очередной раз уходя от погони. Дети пробежали через весь храм и выскочили на улицу, бандиты следом... Просто как в дурном сне, где погоня никогда не кончается.