Уильям Маккей - Молодой Индиана Джонс и Всадники-призраки

Инди провожал взглядом вершину холма, пока она не скрылась из виду:

– Я думаю, мой отец наверняка знает все эти легенды, – пробормотал он.

– А вот я слушал их, сидя на коленях у моего деда, – гордо заявил Сердик. – Вся моя семья – выходцы из Сомерсета. Когда-то прадедушка вложил часть фамильных денег в угольные рудники Уэльса. И не прогадал, сохранив и преумножив наше состояние.

Он загадочно улыбнулся:

– А знаешь, какой из рассказов деда был моим самым любимым? Рассказ о всадниках-призраках короля Артура. Как гласит предание, каждые семь лет, в течение многих веков, в один и тот же день они появляются у этого холма.

– Попробую угадать когда, – засмеявшись, сказал Инди. – Наверное, в день летнего солнцестояния или?..

– Нет, дружище, – покачал головой Сердик. – Это происходит в Хеллоуин, в канун древнего кельтского новогоднего пиршества.

И он начал вспоминать другие истории и легенды о временах короля Артура. А за окнами поезда ландшафт уже заметно изменился и стал более холмистым.

– Между прочим, – сказал Сердик, – до сих пор никто не знает, кем был на самом деле король Артур. Есть даже мнение, что он был римлянином и звали его – Арториус...

Инди с интересом слушал все, что рассказывал умный Сердик.

В Бристоле они пересели на другой поезд. Скоро впереди показался огромный мост через реку, за которой сплошной грядой поднимались высокие холмы.

– Добро пожаловать в Уэльс, – сказал Сер-дик. – Это уже совсем иная страна, и совсем другие люди.

– И абсолютно непонятный язык, – добавил Инди, наблюдая из окна, как поезд медленно подходит к небольшой станции. – А вот как ты произнесешь ее название – Лантрисент?

– Это уэльский язык или кимрик. Местные жители называют свою землю – Кимру. А уэльсцами или валлийцами древние англичане называли чужаков.

Скоро холмы превратились в горы, вершины которых казались совсем черными.

– Мы подъезжаем к долине Ронда, – пояснил Сердик, – и скоро прибудем в Тревен, где мы и добываем уголь.

Инди еще раньше заметил небольшие островки зелени между горами. Но чем дальше они ехали, тем больше все вокруг приобретало какой-то пепельно-серый оттенок. Даже небо казалось такого же цвета, как будто дым из паровозной трубы смыл с него все живые краски.

А потом он понял, что это действительно был дым. Только не от паровоза. Дымили печки в домах небольших городков, где жили шахтеры. Дымили огромные печи рудников, где обжигался природный уголь, превращаясь в дорогое и высококачественное топливо. Но Инди и представить себе не мог, как можно было здесь жить и дышать таким отравленным воздухом.

Он видел из окна поезда кривые улочки, мрачные безликие домишки, серые от угольной пыли. Казалось, весь этот район покрыт такой же пылью и обречен на вымирание.

– Итак, вот они, значит, какие – эти угольные поля, – наконец сказал Инди. – Я чувствую себя, как будто умер и попал в ад.

Сердик согласно кивнул. Его лицо было напряжено, пока он, не отрываясь, смотрел в окно.

– У нас в Тревене ситуация несколько лучше. Во всяком случае, на руднике моего отца. – Он снова нахмурился. – Но есть люди, которые ни перед чем не остановятся, чтобы заработать несколько лишних пенсов. В последнем письме отец сообщил мне, что кто-то испортил помпу для откачки воды в нашем руднике. И теперь один из штреков полностью затоплен. Видимо, кому-то не по нраву, что отец хочет облегчить труд шахтеров.

Поезд начал спускаться в небольшую долину. И скоро Инди увидел платформу и маленький вокзал, построенный из камня. На его окнах стояли горшки с цветами, как будто бросая вызов всему тому, что их окружало.

– Ну вот мы и приехали. Давай забирать свои вещи и выходить.

Поезд дернулся и остановился.

Сердик рывком открыл дверь купе:

– Никто не спорит, что добыча угля – грязная и опасная работа, – сказал он, когда они вышли на платформу. – На некоторых шахтах здесь до сих пор работают дети. Но только не у нас. Это – работа для взрослых мужчин, и мы платим им хорошие деньги. Но и это еще не все. Отец построил специальные помещения, где рабочие могут помыться, перед тем как идти домой. И когда мой отец...

– Твой отец – круглый дурак, – прогудел кто-то за их спиной.

Инди и Сердик мгновенно обернулись. Позади них стоял высокий плотный мужчина. Его отвислые щеки не могли скрыть ни черные усы, ни бакенбарды. Лицо было злым, а на толстых губах играла усмешка.

Он снизил тон и пророкотал:

– На самом деле, твой отец – худший из дураков. Послушай меня, мальчик, и запомни. Его мягкое сердце будет стоить ему вашего рудника, вашего состояния, да и вообще всего, что вы имеете!