Алексей Свадковский - Игра Хаоса. Книга восьмая [СИ]

Откуда он здесь? Ведь пробудившая его была уверена, что боги покинули этот мир, меж тем могучий маг с их оружием встретил его, едва он пробудился. Ловушка. Сейчас он это четко осознал. Боги ничего не забыли и не простили. Вдоволь насладившись его беспамятством, они прислали за его жизнью своего палача.

Ярость клокотала в нем, заставляя продолжать схватку: огонь, служивший ему кровью, выжигал отраву, расползавшуюся по кованому телу. Он не сдастся и победит! Он сражался на костяных полях, сумев выгрызть тем себе силу и право на жизнь. Он сражался с другими слугами богов, его ноги попирали прах развенчанных героев. Он побеждал тогда, и победит сейчас!

Удар, еще удар, но его враг каждый раз легко, словно танцуя, уходит из-под взмахов его рук, продолжая наносить ловкие и быстрые удары по рукам, оставляя длинные разрезы на металле. Он словно тянет время, выжидая чего-то, попутно ослабляя его, зная о подлых свойствах своего оружия.

Шамаш ослаб, заклятия, слуги его врага отняли немало сил, его пошатывало, казалось, что металлический гигант вот-вот рухнет, но это была лишь уловка, чтобы расслабившийся враг подошел ближе.

Молниеносный рывок вперед — и неосторожная жертва наконец зажата в стальных объятьях! Шамаш почувствовал, как лопается пред его силой, словно мыльный пузырь, защита мага. Еще миг или два, и он дотянется до мягкого человеческого мяса… Но что-то необъяснимо изменилось в один миг, и тело человека исчезло, трансформируясь, а в объятиях демона оказался разъяренный Страж богов, ассирэй. Его когти вонзились в плоть древнего, отрывая целые куски на груди и бедрах. Раскрыв пасть, мантикора клыками впилась в лицо, стремясь расколоть голову. Не ожидавший подобного, он, предчувствуя свою гибель, впал в ярость и принялся в ответ молотить по телу врага, сминая защитный доспех, покрывавший тело огромного зверя. Затем его пальцы впились в мускулистое тело, вырывая куски плоти, но тот, не замечая боли, удвоил свои усилия, продолжая терзать демона. Собравшись с последними силами, Шамаш одним могучим рывком сорвал с себя и отбросил в сторону разъяренного ассирэя.

Мантикоре сильно досталось в этом бою: на боках зияли огромные раны, из которых торчали осколки ребер. Броня на груди и теле была смята и частично расколота, хвост, которым ассирэй хлестал демона по спине, оказался безжалостно раздавлен и чуть ли не вырван с корнем. Но и Шамашу в этом бою досталось не меньше: голова оказалась изжевана и смята, словно пропущена сквозь мясорубку, из множества ран сочился багряный ихор. На кованной груди зияли дыры, там, где когти ассирэя продрали металл. В бедрах рваные раны, сквозь которые можно просунуть руку, спина исколота хвостом, а по телу расползались потоки яда.

Шамаш тяжело стоял, смотря на своего врага, понимая, что в этом бою сейчас все решит последний удар, и он его нанес первым! Вновь вскинуты руки, сжатые вместе, и по Стражу богов, как до этого по Бореалису, ударило пламя ада, багряные лепестки огня, способные пожрать все: материя, плоть или дух — ничто не способно противостоять ему и без остатка сгорит в огне…

Завершающий удар, Шамаш даже в предвкушении замер, ожидая услышать предсмертный визг шавки богов, но вспыхнул Щит света. Сила Паладиуса, дарованная им, была выплеснута ассирэем для отражения удара, и пламя ада бессильно уперлось в окружившее зверя сияние, не в силах преодолеть божественную защиту. А следом тело самой мантикоры окутало зеленоватое сияние потока Жизни, еще одна частица силы богов, поглощенная им в склепах Беренхеля. Начали затягиваться раны, наращивая плоть и вновь соединяя раздробленные кости. Несколько секунд — и Страж готов вновь продолжить бой, но он чего-то ждет.

А спустя еще пару секунд, Шамаш понял чего. Бурным потоком на нижний этаж ворвались Водные элементали, еще раньше призванные Рэном на помощь. Единым ударом они сбили с ног израненного металлического гиганта и, навалившись своими тушами, состоящими из беснующихся потоков воды, сковали его, не давая подняться.

Лишь тогда вновь приблизился ассирэй, нанеся завершающий удар передними лапами. Зацепившись когтями за рваные раны, он резко дернул в стороны, раздирая ребра и открывая широкую дыру в груди голема, где пульсировал, словно сердце, камень духа, висевший в потоках огня. Быстрый, почти незаметный для глаз, укол хвостом, и по нему побежали сотни крохотных трещин. Затем камень с громким хлопком лопнул, сверкнув напоследок багряным огнем.