Сергей Плотников - Твердость стали

В Северном Перекрестке мне в ментальном смысле определенно стало лучше: обзавелся домом, статусом, а выезды из города для «выгула» Стали могли стать не обременительной обязанностью — как люди собак на улицу водят, чтобы те там свои дела сделали. Ведь никто не заставлял действительно куда-то в леса на многие дни углубляться. Никто. Но прояснение кончилось — и я радостно сам покатился влипать. Одно проникновение в «тёмную зону» — или как там назвать это странное пространство с погибшими деревьями — чего стоило. Или участие в разведки появившегося участка пустыни. Но вишенка на торте, я считаю, моя женитьба.

Мари… нормальной назвать дочь даже у её собственного отца не поворачивался. Но это ладно: завихрения в голове ведь и дали ей её потрясающее понимание механики. А недостатки, в принципе, вообще у всех есть, не идеальных людей. Другое дело, я ведь совсем не успел узнать свою жену как человека до того, как с какого-то лешего решил сделать предложение. Нет, рациональные мотивы, безусловно, были, но вот так, с бухты-барахты рискнуть ? Бож-же… На этом фоне мой рывок с ноутом до Нового Остпоинта не выглядит чем-то из ряда вон.

Я все-таки приложил руки к голове — потереть простреленные мигренью виски. Пока я сам себя терзал вопросами и предавался воспоминаниями, мы уже практически дошли. Наш никак не освещаемый путепровод под прямым углом вливался в обычную городскую улочку, с фонарями, проезжающими машинами и прохожим — разве что она тоже располагалась над землей. И фонари светили прямо с опорных конструкций такой же улицы уровнем выше, давая возможность выйти из здания наружу на разных этажах. Небоскрёбы этакого «сити» не прилегали друг к другу плотно, отчего казались связанными ажурной трехмерной светящейся паутиной с бегущими по той огоньками путевых огней машин.

Авто, кстати говоря, весьма напоминали земные, вызвав у меня очередное дежавю. Наверное, это были последние легковые колёсные машины этого мира — ну и грузовики, автобусы и далее по списку. Выезжать за периметр на такой технике, думаю, дураков не было — а если и находились, переводились очень быстро. Стекла, тонкий металл, зато под ровной красивой заводской краской, пластик: тут и ящера с мамонтом не надо, птеры сами расковыряют подарочную коробочку с вкусным живым содержимым. Тем более их тут на свалках какое-то рекордное количество кормится.

С другой стороны, зачем местным наружу? Город их даже не микрокосм, а настоящий космос, этакая маленькая вселенная, кусочек почти настоящего светлого прошлого. Если выбрать себе квартиру не на окраине, чтобы не видеть картину запустения, да не покидать центр по рабочим вопросам — так и вообще можно вообразить, что все хорошо. Вода в кране есть, еда в магазинах лежит, даже одежда явно отличается по крою от той, что на мне и Джулиане — остальные не сообразили выбраться из танковых комбезов, или не захотели. Наверное, живи я тут, смог бы задвинуть, забыть тоску о мире, из которого меня вырвало. Мало ведь чем хуж…

Я замер, едва шагнув на тротуар жилой части Нового Остпоинта. Даже не отреагировал на прощальные махи ладонями людей из сразу же распавшейся компании. Я понял. Наконец я все понял! Этот риск. Это желание сунуться в самый адский ад и там пошуровать в поисках интересных вещиц. Искательство. Желание проводить многие дни за рычагами, когда из доступной гигиены — обтереться влажным полотенцем, сдобренным довоенной армейской химией вместо душа или, скажем, сауны.

Я просто искал путь домой. Если не Землю прямо — это ж как должно повести! — то в какой-то достаточно похожий мир. Искал, упорно гоня от себя эту мысль, потому как выглядела она мягко скажем самоубийственной. Пытался называть «домом» сначала мастерскую в Релейном, потом крепкий и надежный коттедж в Перекрестке. Тщетно. Я смог обмануть свой разум, смог внушить себе, что не занимаюсь игрой в русскую рулетку, а работаю на вполне обычной для этого места и времени работе. Немного опасной, зато прибыльной. Успокоил чувство самосохранения. И как головой в омут!

Чёрт.

И в ноут этот вцепился, как только Генрих намекнул, что тот может стать ключом от прохода в нормальный мир. Потащил, не взирая на опасности и как бы медовый месяц — на все плюнул. Поверил, что последние ученые разрушенного измерения реально смогут что-то сделать.

Что ж.

Даже хорошо, что я потерял возможность врать сам себе. Возвращать не буду.

Так лучше, с открытыми-то глазами, к своей цели идти. Теперь я точно знаю, какая она.