Сергей Плотников - Твердость стали

Подхватив руку девушки, определенно пребывающей в некотором неадеквате, я надел ей на палец кольцо. Тяжелое, идеально-гладкое, льдисто сверкающее в синеву холодным металлом… чуть большее, чем нужно. Ну не ювелир я, чтобы просто посмотрев, подобрать правильный размер. Но этого и не требовалось. Металл сам собой чуть сжался, идеально подгоняясь по месту.

Самым сложным было объяснить Стали, что ей требуется выделить частичку себя определенной формы — но я справился. Сейчас танк стоял в ангаре прямо под нами — куда меньше предельных двадцати метров: дальше металл кольца терял свойства материнской материи. Но не приобретенные параметры, как то полировка и твердость. Идеальную зеркальность сложно было даже испачкать — настолько поверхность стала гладкой. А поцарапать её, подозреваю, можно было только техническим алмазом! В общем, лучший подарок для такой как Мари. Не золото, но кое-что подороже, для тех, кто способен это понять. Свежеокольцованная, правда, настолько переволновалась, что не просто не заметила подгонки по руке — этого-то я ожидал — но и некоторое время просто смотрела на сверкающий ободок на пальце, видимо, не в силах никак поверить в происходящее. Ну-ка, и-раз, и-два, и-три…

— Это что за сталь такая? И обработка… Ты его нашел, да?

Почти четыре секунды!

— Сделал, — сдерживать рвущийся смех получалось все с большим трудом. Да уж, ненадолго чокнутый механ нас покинул, ы-ы!

— КАК? Не смейся, скажи!

— Секрет!

— Мне же интересно!!! Ай!!!

— Ты точно хочешь это узнать прямо сейчас? — спросил я, добравшись до её тела под совершенно лишними здесь и сейчас тряпками. Ну а что, сама пришла, причем на чистое белье еще и в рабочем комбезе залезла.

Мари застыла, задумавшись. И с некоторым даже потрясением ответила:

— Не хочу…

И приникла своими губами к моим. Упс, женщина опять выпихнула чокнутого механа взашей. И, кажется, в этот раз по-настоящему надолго! Чудеса-то какие, оказывается, порой случаются…

Под вой раскрутившихся на полную мощность вентиляторов я распластался по стальному полу обитаемого объема танка, стараясь унять запоздалую дрожь. Нужно было стянуть грязный и промокший насквозь от пота комбез — но сил не было. Сознание плыло и все норовило уплыть еще дальше. Чуть не умер. На ровном месте…

Мысль про ровное место лениво потянул за собой другую, та третью — придавленные отходняком извилины еле ворочались. Но все равно конец ассоциативной цепочки заставил меня хрипло рассмеяться, пополам с надсадным кашлем. Славик, сволочь, любитель типа-оффроада! Тебя бы сюда! Ты б хоть узнал, как на самом деле выглядит отсутствие дорог! И психологиню тебе в придачу, вместе с её списком хобби! Вот я б посмотрел и порадовался… С берега, конечно.

А это я всего лишь въехал в болото, минут двадцать назад. В топи на танке я уже попадал — вокруг Высоты-114 их хватает. Вот только там совсем другая растительность, по которой четко видно границу твердой земли — и это я понял тоже только сейчас, имея возможность сравнить. Болота — они, оказывается, разные бывают: то самое открытие, которое я предпочел бы не совершать. Кроме того, местные искатели, которых я подвозил в прошлый раз до города, безупречно-четко вывели меня к началу добротной широкой гати в поселение. Здесь же я даже не сразу понял, что машина тонет в трясине.

Через триплекс смотровых щелей в принципе не лучший обзор, а вездесущие в лесах птеры строго следят за тем, чтобы любой танкист двигался с задраенными люками. Потому когда я высунулся посмотреть, почему гусеницы крутятся со странным чавкающим звуком а скорость упала почти до нуля, Сталь утонула уже по самые надгусеничные полки. И продолжала погружаться уже сама по себе, когда дернул коробку на нейтраль.

Хорошо, что топь у берега все-таки держала вес человека, даже если он тащит за собой тяжелый стальной трос. Повезло, что мне сразу удалось увидеть, за что его закрепить — а именно остров в трясине, из середины которого, обрамленная пучками осоки, торчала лысая покатая макушка камня. Совсем рядом, каких-то двадцать метров! И тем не менее, еле успел: загнав «палец» в проушину крепления, замыкая петлю вокруг массивного валуна-гольца, я обернулся. И увидел, что пятно чёрной жижи уже сомкнулось над корпусом «Шестерки», а башня затоплена по самые стволы.

Люк я закрывал за собой когда болото уже готово было начать переливаться через его края. Все, воздуха и мне, и мотору осталось ровно столько, сколько было внутри танка. Причем выбраться наружу мы тоже могли только вместе — я и Сталь: из-под воды я бы вынурнуть еще смог бы, но не из обманчиво-густой жижи. Оставалось надеяться на многократный запас живучести лебедки, созданной военными инженерами, на прочность троса, и на то, что я правильно определил в обточенном временем камне приращенный в незапамятные времена оторванный от горы кусок базальта, верхушка которого торчит над землей как надводная часть айсберга. А, и то, что мне еще будет чем дышать, когда командирский люк опять появится над болотом.