Павел Шек: Резчик. Том 6

Торговцы и покупатели при виде большого отряда всадников спешили спрятаться или сбежать в сторону городских ворот. Мы почти миновали рынок, когда послышался крик, шум, лошадиное ржание. Я выглянул из повозки, увидел разлитые в воздухе чёрные волосы — они метнулись куда-то за первый ряд прилавков, а следом скрылся толстый змеиный хвост. Выскочив из повозки, побежал в ту сторону, почувствовав мелькнувшее намерение Ивейн, говорящее, что всё хорошо. Когда же я добежал до второго ряда прилавков, то увидел Кифу, держащую в руках большую рыбину. Она впилась зубами в верхний плавник, вырвав его, затем откусила от спины большой кусок, зажмурившись от удовольствия.

— Кифа! — сказал я, подходя ближе. Она словно опомнилась, сделала глотательное движение, посмотрев на меня то ли удивлённо, то ли немного испуганно. — Нельзя же так. Она же сырая.

Кифа медленно поднесла рыбу ко рту, откусив ещё и быстро проглотив, даже не жуя.

— И с чешуёй, — вздохнул я. — Надо сначала её почистить, потом горькие кишки вытащить. К тому же она грязная и…

Кифа ещё раз откусила от спины, с хрустом дробя зубами чешую. Я обошёл её, посмотрел на удивлённую и немного напуганную торговку. Но напугали её рогатые асверы, а не змееподобный демон, что хорошо. Рядом с женщиной стояла большая плетёная корзинка с крупной и не очень рыбой. Интересно, почему она её за целый день не продала? Обычно такое разбирается до обеда, а потом торговать смысла нет, рыба будет только портиться.

— Почём рыба? — спросил я.

— Шесть монет, — неуверенно ответила она.

— Беру, вместе с корзиной, — я протянул ей три золотые монеты, затем кивнул Виере, чтобы та забрала рыбу. — Кифа, мы её почистим, приготовим, будет очень вкусно. Отпусти эту несчастную рыбину. Ты же лицо измазала и руки. Стой, ничего руками не трогай, особенно платье!

Пока я говорил, она ещё пару раз откусила от рыбы, съев почти всю верхнюю часть. Облизав грязные губы, она бросила остатки в траву и улыбнулась самой невинной улыбкой, на которую была способна. Ивейн протянула мне флягу с водой.

— Руки давай, — сказал я. — И лицо ополосни. Вкусная рыба?

— Очень, — радостно закивала она. Взяла платок, вытирая мокрое лицо и руки.

Я ещё раз отметил, что торговцы поблизости совсем не косятся на длинный змеиный хвост, словно не замечают его. Асверы же успели разойтись так, чтобы в случае чего быстренько всех перебить, устраняя свидетелей. Пара городских стражников, видя не самые добрые взгляды полудемонов, даже отвернулись и тихо начали уходить к городу, дескать, делайте что хотите, мы ничего не видим.

— Плохая рыба, — сказала Гуин, разглядывая рынок. — Ночь пролежала и целый день. Жгучей травой её обложили по уму, конечно, но я бы за это ей вообще платить не стала.

— Вот и приготовьте быстрее, чтобы совсем не испортилась, — сказал я. — В глине запеките, должно получиться вкусно. Кифа, ты с нами в гости к наместнику пойдёшь или вместе с Уни рыбу готовить?

— Наместник? — она посмотрела на меня, затем вслед унесённой корзине.

— Ладно, беги за рыбой, а то без тебя съедят, — улыбнулся я, беря за руку Ивейн и подтягивая ближе. — Вот её зовут Ивейн, будешь её слушаться. Хорошо?

— Хорошо, — закивала Кифа и поспешила к телеге, куда поставили корзинку с рыбой, облизываясь на ходу.

Я многозначительно посмотрел на Ивейн, вручил ей кошель с оставшимся золотом.

— Если на рынке яйца продают, купи всё, что есть. И пару кур.

— На такой жаре всё быстро портится, — проворчала она. — И все обмануть хотят.

Я тоже чувствовал такое намерение, витающее в воздухе. Я ободряюще сжал её плечо и зашагал к повозке, решив оставшуюся часть пути проехать верхом. Вечером в городе было шумно, в воздухе витало что-то воодушевляющее, словно приближался праздник. Мужчины и женщины ходили в красивой одежде, сверкая серебряными украшениями и вышивкой. Богатых же горожан отличало наличие золота и драгоценных камней в украшениях. Со столицей, конечно, не сравнить, но здесь они выглядели настоящей знатью.

Когда мы добрались до центральных районов города, к нашему отряду присоединилось несколько всадников во главе с Алтаром, главой гильдии караванщиков. Он тоже сменил наряд, выбрав дорогие светлые ткани, пояс, вышитый золотом. На боку короткий бронзовый меч в ножнах, которые больше напоминали произведение ювелирного искусства.

— Пустыня не приняла Вас благосклонно? — спросил он, поравнявшись со мной. Лошадка у него, тёмно-гнедой масти, была немного ниже той, на которой ехал я.