Павел Шек: Резчик

Время давно перевалило за полночь, но пожилая женщина и не думала ложиться спать. Раньше ей не составляло труда просидеть над бумагами ночь напролет, но возраст давал о себе знать. Чтобы отогнать сон, она сильнее сдвинула заслонку на лампе, заставляя ее гореть ярче.

В ночной тишине снова послышался скрип пера. Выводя строчку за строчкой, женщина отдавала приказы, переводила людей с одного участка на другой, распределяла деньги. Взгляд ее снова упал на письмо, лежавшее поверх других. Младшая сестра в очередной раз прислала скупой отчет о гибели подчиненных и просила новых.

— Проклятые маги, — тихо выругалась женщина. — Когда ж вы все передохните…

— Не боитесь потерять работу? — раздался насмешливый голос из темного угла помещения.

Пожилая женщина встрепенулась, вглядываясь в темноту. В свет лампы вышла невысокая фигура, скрытая черным плащом.

— Снова ты, — бросила она. — Какие демоны привели тебя сюда в этот раз?

— Ты не рада меня видеть? — мужчина криво улыбнулся. — Таким темпом вы растеряете всех друзей.

— Друзей? — переспросила она, коротко рассмеявшись.

— А ведь мне стоило немалых трудов, чтобы добыть его для вас, — с наигранной обидой в голосе сказал мужчина. Поймав вопросительный взгляд, он пояснил. — Того, кто сможет украсть некую вещицу, так тщательно охраняемую советом магов и императором лично.

— Украсть?

— Именно. Лучший в своем деле вор сейчас движется в вашем направлении. Послезавтра он будет здесь. Не упустите его…

Увидев, наконец, заинтересованный взгляд, он улыбнулся и шагнул назад, исчезая в темноте.

— Снова твои игры, — вздохнула женщина, устало откидываясь на спинку стула. — Мог бы сказать больше, раз уж пришел лично…

Посидев так минут десять, она вернулась за работу, сетуя на старость. «Сколько лет прошло с нашей первой встречи…», — подумала она. — «Сколько мне тогда было? Четырнадцать? А ты все такой же. Постарел бы, что ли, ради приличия…».

Лучик утреннего света, пробившись сквозь щель в досках, добрался до моих глаз. Я зажмурился, неохотно просыпаясь. Беспокойный сон не принес облегчения. От лежания на деревянном полу болело все: от затекшей шеи и ноющей поясницы, до косточек на щиколотках. Хорошо хоть качка почти не ощущалась.

Где-то рядом звякнула цепь, сразу же напомнив о тяжелом металлическом кольце, стягивающем шею. Там, где металл касался кожи, появились синяки и небольшие ссадины. Сверху справа раздался крик погонщика, и в воду разом рухнуло несколько десятков весел. Послышался удар в барабан, несколько секунд и еще один удар. Теперь до самого обеда он будет стучать, выдерживая строгий ритм. На верхней палубе, прикованные к скамейкам рабы дружно налегали на весла и тяжелая, громоздкая галера, начала набирать ход. Неспешно, словно никуда не торопилась.

Справа звякнуло. Сидящий рядом худощавый и грязный мужчина поднялся с пола, усаживаясь поудобнее. Видать, не только мне сон на досках доставлял неудобство. Каторжники, заполнявшие нижнюю палубу галеры, просыпались. Минут через десять будут раздавать жидкую бурду, отдающую травяным вкусом. Я бы с удовольствием пропустил завтрак, но другой возможности получить необходимую для тела жидкость не представится до самого обеда. А в душном помещении, куда и свет то почти не попадает, пить хотелось всегда. Вспомнив о воде, я облизнул пересохшие губы.

«Да уж», — горестно подумал я. — «Попал, так попал».

Восемь дней я парюсь на нижней палубе галеры, даже не догадываясь, куда она плывет. «Что такое невезенье…?». Восемь дней большой срок, чтобы подумать о нем и прикинуть, что делать дальше. Кто ж знал, что поместье захудалого землевладельца, куда я так «удачно» влез, охраняется, словно императорская резиденция в столице. Быть резчиком в последнее время становится все опаснее, а платят за это все меньше.

Главный вопрос, кому перепродадут мою душонку скупщики преступников? Хорошо бы не на рудник. Сбежать оттуда куда сложнее, чем с какой-нибудь южной плантации. Если же на соляное озеро, то вряд ли я успею встретить свою двадцатую зиму. А судя по косому солнечному лучику, галера идет на запад. Плохо. Очень плохо…

Утренние размышления прервал звук открывающейся двери в дальней от меня части помещения.

— Жратва, — тихо сказал мой сосед, толкая следующего. Тот заерзал и зазвенел цепью, неохотно принимая сидячее положение. Я же бросил взгляд на лампу, висящую прямиком напротив нас. В металлическом корпусе, с небольшой емкостью для топлива и стеклянным колпаком, она напоминала масленый светильник. Свет от двери пропал, загораживаемый широкоплечей фигурой и в ту же секунду пятерка ламп в помещение разом вспыхнула.