Виктор Мишин: Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

— Что это за оборванцы? — обратился он к ординарцу, с которым они вместе подъехали на машине к переправе. Ординарец обвел нас взглядом и спросил у того, кто стоял к нему ближе:

— Кто такие, почему в таком виде? — Лейтеха в ординарцах ходит, а на передке командовать некому, пролетело у меня в голове.

— Сто шестьдесят девятая стрелковая дивизия, точнее то, что уцелело. Может, где-то еще кто пробрался, отходили разными группами. По пути вели бои, кто-то оставался, кто-то прорывался. Мы еще в мае в районе Славянска из кольца вышли, командиры так говорили, два месяца почти пробираемся, — ответил один боец.

— А что, трудно было в порядок себя привести? — это опять этот, у которого железная дорога на петлицах.

— Мы не ели ничего уже три дня, товарищ командир, сил нет совсем. Людям дух перевести некогда было. Если разрешите к реке дойти и привести себя в порядок, сейчас же выполним, — это я вылепил. Не удержался, накипело, а полкан вдруг изменил выражение лица и сменил гнев на милость.

— Сейчас направляетесь вон к тем домикам, что виднеются в километре отсюда. Там стоят кухни, я распоряжусь сейчас, вас покормят. Как отдохнете — приведете себя в порядок. Через три часа быть всем у третьего дома справа. Я пока доложу о вас, надо решить, что с вами делать. Только утром две группы такие же отправили.

— Разрешите вопрос, товарищ командир? — неуверенно спросил я. Полкан удивленно поднял брови, но спокойно кивнул.

— Оружие кому сдавать?

— Не понял? — искренне удивился командир.

— Да нам на том берегу политрук сказал все сдать.

— Ясно, — полковник взглянул на ординарца, — врага сподручней все-таки из винтовки бить, чем голой задницей. Все, приказ ясен?

— Да, разрешите выполнять? — рявкнул я.

— Вольно, — усмехнулся полкан и добавил: — Идите уже.

Козырнув, мы медленно направились в указанную сторону, а полкан с ординарцем прыгнули в машину и, обогнав нас, быстро умчались.

— Слышь, Счастливчик, чего думаешь, пронесло? — это меня так окрестили после бомбежки. Сказали, что меня ни танки, ни бомбы не берут.

— Да хрен его знает. Если правда пожрать и постираться дадут, то вряд ли будут трусость шить. Скорее сунут в какую-нибудь часть да отправят побыстрее на передок, да и баста.

— Думаешь, переформирования не будет? Отдохнуть не получится?

— В запасных сейчас не кормят почти, слышал, люди говорили. Да и чего там делать? — к нашему разговору присоединился еще боец.

— А ты, Счастливчик, куда хочешь? — взоры обратились ко мне.

— Так ведь не на гражданке, чтобы хотеть. Куды пошлют, туды и потопаем. А вообще, жрать охота да поспать бы чуток.

Я выразил общее желание. Мы уже реально падали от голода, даже внешне скоро на пленников из Бухенвальда станем похожи. Через полчаса, громыхая ложками, выскабливали из котелков перловку. Каша казалась шедевром кулинарии, жрали-то последние дни вообще траву, а то и вовсе ничего, а тут даже жирок какой-то присутствовал. Успев облизать ложку, уснул прямо, где сидел. Проснулся, когда ложка из руки выпала, оказалось, меня подтолкнули.

Ругаться и махать руками не стал, просто убрав ложку в сапог, поднял глаза. Над нашей сонной компанией стоял командир. Блин, аж цельных два кубаря в петлицы воткнули. Молодо-ой, словно пацан еще.

— Здравия желаем, товарищ командир, — бойцы медленно поднимались и сонно водили головами из стороны в сторону.

— Это вы сегодня в расположение вышли? Сто шестьдесят девятая стрелковая? Какой полк?

— Мы и есть пятьсот пятьдесят шестой стрелковый, а вы наш новый командир? — всю беседу у нас вел один из бойцов, что был пошустрее.

— Пока я. Лейтенант Нечаев. Мне приказано вас осмотреть и привести в порядок, пополнить по возможности боезапас и оружие и выдвигаться в указанное место на соединение с батальоном. Так как вас тут на взвод едва хватает, по пути приказано еще группу взять, соберем роту, отправят в батальон, ну и так далее. Ваша дивизия до сих пор частями выходит.

— Не секрет — куда? — спросил тот же шустрик.

— Могу только указать общее направление — юго-восток.

— Понятно, ближе к Сталинграду.

— Да, этот город действительно в том направлении. Но к нему ли мы пойдем — не известно.

Известно стало через шесть суток, когда мы, уставшие до охренения, остановились. Как, скажите на милость, эти люди смогли Там столько протопать по просторам Родины да еще и победить потом? В голове не укладывается. Приходилось раньше слышать рассказы фронтовиков, так ни один такое и не вспоминал почему-то, а ведь такое разве забудешь?