Ивар Рави - Прогрессор

Удочка была предметом его гордости: длинная жердь, тонкая нить, сплетенная из шерсти коз, крючок, сделанный Лайтфутом по его чертежу и поплавок из дерева. Клевало в бухте так, что американец не успевал насаживать наживку. Пока он возился с пойманной рыбой, ради интереса закинул удочку в море без наживки и сразу поплавок ушел под воду. Рывком подсекая, чуть не сломал удилище, но вытащил из моря тунца, размером с мой локоть.

— Герман, это без наживки, — смеясь проговорил, бросаясь на рыбу и придавливая ее к песку.

— Почему рыба такая голодная? — недоуменный вид американца меня рассмешил.

— Это не рыба голодная, это мы русские так умеем ловить.

— Русы? Тогда и я поймаю, — Тиландер забросил удочку и спустя секунд десять, поплавок ушел под воду. Аккуратно подсекая, американец потянул удилище и вытащил невиданную мной ранее, красноперую рыбку размером с ладонь.

— Что это? — Я с интересом рассматривал необычную рыбу, которая на глазах меняла цвет плавников с красного на зеленый.

— Я не знаю, но есть это мы не будем, — наклонившись, Тиландер взял рыбу в руки и вскрикнул:

— Твою мать! — рыба выпала из его рук, а на ладони появилась красная точка.

— Она уколола меня.

— Дай руку, — не слушая возражения американца, схватил его за ладонь и приник ртом к красной точке, с силой высасывая кровь. Всасывая кровь, молился, чтобы во рту у меня не было ссадин и изъязвлений: сдохну сам, если рыба ядовитая.

— Макс, прекрати. Если она ядовитая, пусть лучше сдохну я, чем ты, — Тиландер вырвал руку и опустил ее в соленую воду. — я ничего не чувствую, будь она ядовитая, были бы признаки. Разве не так?

— Смотря что за яд, механизм и время действия, — я прополоскал рот, стараясь избавится от ощущения вкуса крови. Экзотические ядовитые рыбы вроде любят теплые воды, Средиземное море не относится к такой категории, но боязнь потерять Тиландера, заставила забыть об этом.

Рыбы и сушеного мяса оказалось достаточно, чтобы каждый наелся вволю, даже Санчо. Бер еще раз прошелся по часовым, пока, лежа на шкуре я тщетно пытался уснуть. Мне не давала покоя мысль о дикарях, удравших в лес, едва корабль показался в бухте. Неужели им приходилось раньше видеть корабли, или они восприняли его за чудовище. Никогда мы не бывали ранее в этих местах, корабли Амонахес также не могли пересечь море, чтобы напугать дикарей. Или в этих местах обитает племя, имеющее корабли и освоившее мореплавание. Взвесив все аргументы, поведение дикарей отнес к обычной осторожности: они могли видеть, как шлюпки идут к берегу и просто банально испугаться неведомого.

Утром не стали заниматься приготовлением завтрака, наскоро пожевав сушеного мяса. Был соблазн отрядить отряд разведчиков, чтобы прошерстить окрестности на предмет убежавших дикарей, но осторожность взяла верх. Неизвестно чем они вооружены, если у дикарей в ходу яд, даже пятеро мужчин могут нанести непоправимый ущерб.

«Стрела» снялась с якоря, дул несильный попутный северо-восточный ветер, дававший ход в шесть узлов. Еще дважды приставали к берегу, чтобы осмотреться: по мере продвижения на северо-восток следы жизнедеятельности человека встречались чаще. Наткнулись на поселение из пяти хижин, от которых остались только ветки. Пройдя около ста пятидесяти километров, остановились на ночлег, бросив якорь в небольшой бухте. Сходить на берег не стали, с суши слышался волчий вой. Высаживаться вечером перед стаей волков — не самая умная затея. С первыми лучами солнца, выбрали якорь, чтобы продолжить плавание к берегам Италии.

— Макс, как далеко мы пойдем на северо-восток? — передав штурвал матросу, Тиландер подсел ко мне.

— Дойдем до Италии, может пройдем по ее западному побережью до пролива с Сицилией. А потом можно и навестить пигмеев на Сицилии, если ты по ним соскучился, — при упоминании пигмеев, Тиландер помрачнел:

— Нет, давай без этих карликов с их ядом. Меня устраивают неандертальцы, а эти мелкие говнюки меня вгоняют в животный страх. — Американец вернулся к штурвалу, давая мне возможность поразмыслить, но буквально через полчаса, Тиландер окликнул меня:

— Макс, впереди по курсу крупное поселение, возможно даже очень крупное. — Рывком поднявшись, всмотрелся: прямо по курсу «Стрелы» на два часа к северо-востоку, виднелось селение. С первого взгляда было ясно, что селением это назвать трудно. Не менее пяти десятков хижин было видно с нашего местонахождения. Все новые хижины открывались по мере того, как Стрела заворачивала на восток, следуя вдоль береговой линии.