Владимир Кельт - Битва за жизнь (том 2) [СИ]

– Если сейчас арестуем магистра, то появится шанс угомонить последних.

– Чавес, ты действительно думаешь, что это поможет? Ты видел, что творится на улицах? Верующие и святоши, будто мозгами тронулись, на уме одно: «Смерть эспам!», «Терра-Нова для чистых!» и все такое. Инквизиторы зажгли толпу, теперь их уже не остановить, люди винят эспиритуалов в той резне и появлении Сущностей.

– Но эспиритуалы ни при чем. Это все Инквизиция. Сами поубивали своих прихожан на митинге, подставив Тарковского и его сторонников, чтобы начать свой крестовый поход. Надо открыть людям глаза на правду, найти доказательства причастности Инквизиции. Тогда схлынет. Должно схлынуть.

Родригез хмыкнул.

– Ты все еще веришь в Справедливость?

– Верю. Только недавние события научили, что ее можно добиться разными путями. Как говорил мой старый очень хороший друг и наставник: «Иногда принципы нужно засунуть себе в задницу». Жаль, что я раньше его не послушал.

Рейдеры начали спускаться, минуя самый высокий небоскреб мегаполиса «Дита-Тауэр». Внизу горели огни Пантеона, которые в последнее время вообще не гасли, и не важно: идет служба или нет. Здание из белого камня с сияющим куполом ограждал защитный барьер: декоративный кованый забор и невидимый глазу энергетически щит, который переливался всеми цветами радуги, если смотреть через визор или тактические линзы.

У ворот встретили послушники в серой форме с эмблемой Ордена на груди и автоматами наперевес. Охранялся вход в Пантеон внушительно, помимо послушников Ной приметил четыре турели.

– СГБ, «Антитеррор», – ткнул Ной удостоверение. – Обвинитель Догмата подполковник Ной Чавес. Мне нужно увидеть Его Преосвященство. Срочно.

Послушник что-то пробормотал по внутренней связи, дождался ответа.

– Да благословит вас Творец, обвинитель. Его Преосвященство сейчас на службе, вам придется подождать, можете войти в Пантеон. А сопровождающим рекомендовано остаться здесь.

Ной кивнул Родригезу. Лейтенант коротко рявкнул приказ, и его парни выстроились шеренгой у входа в Пантеон, всем видом показывая: «Мы здесь по делу и полны уважения к Ордену. Но если что-то пойдет не так…» В том, что проклятое «не так» рано или поздно случится, Ной не сомневался. Вернее, оно уже случилось в момент, когда Балатье приказал арестовать магистра.

Залы в Пантеоне горели золотом, под потолком у самого входа сияла эмблема Ордена – бабочка в огне. Аромат ладана и зажженные свечи умиротворяли, настраивали на совершенно иной исход. Из молельного зала слышались негромкие песнопения – идет служба. Ярым верующим Ной не был, но в Пантеон ходил по большим праздникам, знал несколько молитв. Он сел на бархатный диванчик с украшенными позолотой подлокотниками и принялся ждать. Почему-то в воображении вдруг мелькнула картина, как он и бойцы Родригеза вламываются на мессу, размахивая оружием. Распугивают прихожан, и Ной надевает на старика-магистра наручники прямо посреди службы, на глазах у верующих. А тот заламывает руки к небу и кричит: «Люди, посмотрите! СГБ не чтит законы, порочит имя Творца!» Смешно? Наверное. Неправильно? Возможно. Но ведь именно Ведилон стоит за травлей эспиритуалов, по его вине гибнут люди, а Сущности то и дело вырываются на свободу. Балатье прав, Ведилона нужно арестовать. Но и Тарковского давно ждут наручники, он виноват в кровопролитном противостоянии не меньше, чем магистр.

Однако Ной знал, как все будет на самом деле. Реальность оказалась далека от фантазий.

Послышались шаги, стук подошв подхватило эхо и разнесло под высокими сводами зала. Ной обернулся – навстречу шел высокий худощавый инквизитор.

– Мое имя Токунов, инквизитор первого ранга, помощник Его Преосвященства, – представился служитель.

– СГБ, подразделение…

– Я знаю кто вы, подполковник. Пройдемте со мной.

Они прошли богато украшенными извилистыми коридорами к кабинету для приемов. К удивлению Ноя магистр Ведилон сидел в высоком кресле, а не вел службу, как ему сказали. Сухой, бледный старик в расшитой золотом багровой мантии, которая казалась слишком огромной для его тщедушного тела и слишком тяжелой для хрупких старческих плеч. Однако Ной помнил, что, несмотря на кажущуюся немощность и безобидность, перед ним одна из самых влиятельных персон в ОСП.

– Ваше Преосвященство, – кивнул Ной, хотя должен был поклониться. – Я обвинитель Догмата и прибыл по делу. Выдан ордер на ваш арест, прошу проследовать за мной.