Иннокентий Белов: Слесарь [СИ]

Грибы в этом году уродились на славу. Аккуратные, красноголовые подосиновики росли целыми колоннами. Срезая один и, отправляя его в корзину, можно было увидеть сразу несколько шляпок рядом.

Белые были похитрее и прятались под нижними ветками елок. Приходилось вдоволь наползаться, пока все семейство отыщешь и соберешь.

Процесс наполнения корзины очень увлекал, никакие мысли не лезли в голову, не грызли мозжечок. Это было как раз — то состояние, которое было Олегу необходимо, из-за которого он был готов не выходить из леса. Аккуратно срезая и проверяя каждый гриб на чистоту, он вспоминал чувство легкого счастья из детства.

Той самой эйфории, которую начал испытывать больше двадцати лет назад, гуляя по красивому ярославскому лесу с дедовой корзинкой. Когда уже достаточно подрос, чтобы, без особой опаски ходить по рощам, пересекающимися с колхозными полями, возле небольшой извилистой речки, в которой хорошо ловились плотва и окуни.

Деревня была небольшая, за грибами по-настоящему ходил его родной дядя, всегда набирая корзину отборных боровиков. Но ходил он в другую сторону, в настоящий лес, километров на пять-шесть от деревни, никак не мешая Олегу набирать свою долю.

Бабушка умела поразительно вкусно, с корочкой, зажаривать грибы с картошкой и зеленым лучком. Олег всегда проглатывал целую сковородку и тянулся за добавкой.

Три месяца школьных каникул были временем настоящего счастья и отдыха от городской жизни и цивилизации, поэтому всегда вспоминались именно так.

Небольшие недоразумения в общении с деревенскими парнями, местами нагловатыми, совсем не мешали получать удовольствие от рыбалки, на которой Олег пропадал сутками. В деревне он считался почти своим, хоть и был чисто городским. Когда местные парни попробовали пошутить над городским, уже два года занимался борьбой. И без особого труда, показал превосходство техники над просто крепкими от природы заводилами.

Дядя имел в деревне определенный авторитет, вкупе с резким, непростым характером. Поэтому, желающих доставать посерьезнее обладателя непонятной борьбы не нашлось. К слову, парни в деревне между собой не дрались, до кулаков дело при Олеге ни разу не доходило. И так все задиры хорошо знали силу друг друга. Про все стычки и попытки выяснить, кто сильнее — деревня узнавала в клубе.

Клубом в двух небольших деревнях являлся завоз товара в маленькое сельпо по вторникам и пятницам. Почти все жители собирались заранее, и общаясь, дожидались Газона с продуктами. Буханка ржаного хлеба стоила всего шестнадцать копеек, поэтому деревенские скотину кормили, в основном, только хлебом. Выходило дешевле всего. Набивали по два-три мешка хлебушка и развозили по домам на рамах и багажниках велосипедов. Вот такие причуды позднего социализма еще остались в памяти, как одно из самых ярких воспоминаний.

Вот и сейчас, вспомнив свои юношеские годы, беззаботные и счастливые, Олег замер около особо высокого подосиновика. Не понял, сколько простоял так, улыбаясь своим мыслям. Пока не заметил, что небо стремительно потемнело на востоке.

Тут он спохватился, что сегодня не смотрел прогноз погоды, занятый с утра делами с отцом. И быстро достал смартфон. Прогноз обещал грозу и наглядно подтверждался черными тучами, наползавшими на верхушки деревьев вдали. Карта осадков обещала час-полтора мощного ливня, самая чернота проходила через его локацию. И нехорошая новость была в том, что гроза двигалась от места, где Олег оставил свой немолодой пыжик. И уже минут двадцать усердно его поливала.

Олег не так давно заплутал в лесу по-настоящему. Он провел очень холодную ночь на охапке лапника под елкой, у которой аккуратно выломал нижние ветви. Громко стучал к рассвету зубами так, что слышно было за сотню метров. После этого Олег стал аккуратно отмечать место, где оставил машину на карте и контролировать заряд смартфона.

Сегодня утром, перед самым выездом из дома, аккумулятор смартфона показывал почти девяносто процентов заряда, еще Олег заряжал по дороге от прикуривателя. Помня хорошо, как в тот раз попал в лес с почти разряженным аккумулятором. Эта мелкая неприятность, вместе с потерей направления и легкой паникой, привела к блужданиям на пару часов до полной темноты, ночевкой в холодном, страшном в темноте, лесу.

Когда вышло солнце, пришлось реально проводить болезненную разминку, чтобы начать двигаться, не как восьмидесятилетний старик. И через пару часов выйти к знакомой трассе, а там — еще несколько километров до машины. Ноги все же стер в сапогах, хоть и одевал удобные носки. Все равно, ступни немного гуляли и лишние восемь-десять километров сказались не лучшим образом.