Иннокентий Белов: Слесарь [СИ]

Голос в голове опять что-то спросил. Олег решил, что таким образом хозяева саркофага хотят, то ли подтолкнуть его к каким-то действиям, может нажать на один из светящихся значков, то ли — спрашивают пароль.

Но делать выбор не хотелось категорически. Ведь оставалась надежда, что без какого-то кода доступа эта инопланетная техника — теперь он был в этом уверен, не сработает.

И может быть, все непонятное и страшное прекратится, стенки саркофага пропадут, и он опять увидит Вуоксу, ели, грозу, молнии и все остальное — такое прекрасное и понятное.

Так прошло еще немного времени, голос в голове снова что-то сказал, теперь уже скорее, с утвердительным акцентом. И один из знаков, самый левый, загорелся очень ярко, ослепив и заставив прикрыть глаза.

Это было последнее, что увидел и запомнил Олег, потом пришло забытье.

Пробуждение было непростым и совсем не приятным.

Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.

Тошнило меня долго и обильно, брызги разлетались, попадая на руку и пачкая одежду, но остановиться я не мог, пока желудок полностью не выкинул все содержимое. Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.

Два года в самбо, которые я честно проходил, приходилось, в основном, учиться приземляться, делать переднюю и заднюю страховки, прыгать с кувырком в длину и высоту, через лежащих и стоящих товарищей. На каждой тренировке. Мысль эта оказалась в голове сама по себе, но вскоре пришло осознание, что память не пропала и я не овощ.

Я ощущаю себя именно Олегом Протасовым, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, место рождения — город Ленинград. Родители живы и здоровы, купили к пенсии домик с участком в садоводстве рядом с Вуоксой, там и живут. Последнее время я сам стал постоянно там пропадать. Есть жена Вера и дочь Ксения. Но сейчас в состоянии развода, после двенадцати лет брака. И это — основная проблема в моей жизни.

Работаю я уже десять лет в одном и том же сервисе, хорошо ремонтирую подвеску, осваиваю сейчас компьютерную диагностику. Зарабатываю очень неплохо, много благодарных клиентов, которых не пытаюсь раздевать на деньги, несмотря на давление со стороны хозяина сервиса. Есть мысли поменять место работы или, даже арендовать свой подъемник, и работать на себя, с парой хороших приятелей.

Сейчас, из-за охлаждения в отношениях с женой и, частично, с дочерью, я пропадаю на работе или у родителей собираю грибы.

Пока воспоминания занимали голову, я потянулся всем телом и попробовал почувствовать руки и ноги. Все, вроде, в порядке, острой боли не было, руки-ноги слушаются, ничего на них не одето, типа кандалов.

О, это очень радует.

Первого признака принесения в дар богам на жертвенном камне нет. Или не богам.

Тошнота проходила, и только сейчас я осознал, что лежу на чем-то ровном и теплом.

И теплота эта очень приятная.

Звуки шуршания полиэтиленового плаща напомнили о грозе, береге Вуоксы, месте под елями, где спрятался переждать грозу.

Далее я начал смутно вспоминать, что со мной случилось — этот странный туман и гладкие стены, и голос, и мигающие знаки на верхней крышке саркофага.

— Я жив!!!

Эта мысль затмила все ощущения.

И даже при полной памяти и, вроде, без ощутимых повреждений. Под боком я почувствовал что-то твердое и нащупал кусок дерева, похожего на полено и под ним синтетическую, плотную ткань.

— Рюкзак!

Полено из-под головы переместилось, подумал я, на рюкзаке и лежал частично.

— Что же еще у меня было с собой перед тем, как потерял сознание?

— О, и это помню!!

Я еще раз потянулся, разминая тело и обнаружил, что ноги у меня разведены, сапоги немного скользят по поверхности, а между ног так же зажата корзина.

Неужели в ней остались грибы? Чувствовалось, что она не легкая и, значит — не пустая.

Глаза между тем немного привыкли к освещению, и я разглядел, что темно не абсолютно, как показалось поначалу. Рассеянный свет откуда-то сверху немного освещает это место, где очнулся. Тишина тоже оказалась не полной, где-то чуть слышно шумела вода. Сверху доносились ритмичные порывы ветра, хотя в этом месте движения воздуха не чувствовалось совсем.

Ощущения присутствия кого-либо живого не было, никто не дышал, не шевелился. Мне было слышно только шорохи от своих движений и шуршания плаща. Вот скрипнул резиновый сапог, при попытке поменять положение ноги на более удобное.