Илья Лислап - Пират

На меня накатило чувство смертельной неминуемой опасности. Время замерло, и я судорожно пытался понять «что делать?» и «откуда опасность?» Я попытался прикрыться дроидами и вдруг обнаружил малый безопасный островок.

— Сюда! За спину! Быстро! — Заорал я.

Свою пару дроидов я выстроил одного за другим, дроиды накачали энергощиты, сам сместился за них. Ярс сразу без раздумий прыгнул ко мне. Клай тоже начал движение. Вондис… А Вондис повернулся ко мне и спросил:

— Казак! Что случи…

Договорить он не успел. Реактор рванул и мы оказались совсем рядом с эпицентром термоядерного апокалипсиса. Сколько там до него? Метров четыреста? Или меньше? Капитан и Вондис — трупы. Слишком много жёсткого излучения и импульсный радиолиз коллоидного раствора белка в воде им обеспечен. А мы живы. Излучение быстро идёт на спад. Первый дроид спёкся. Второй щит уронил на последней доле секунды. А вот мой скафандровый щит устоял — на процентах, но удержался. Ярс в норме, Клаю опять не повезло — руку не сразу убрал, но это более чем терпимо. Мирн? Мирн на челноке нормально. Он, как и положено по инструкции, отошёл на безопасные километры. Так что у него щит чуть-чуть просел и сразу восстановился. Крайм требует доклад. После доклада приказывает убираться.

Мы втроём вывалились на обшивку и прыгнули, Мирн нас подобрал и отвез к подплывающему кораблю. Крайм встретил нас на палубе.

— А теперь ещё раз. Подробные доклады!

Мирну докладывать нечего. С него и начинали:

«Подвёз, высадил, отошёл, рванул реактор, забрал, привёз».

— Казак! Докладывай. — Командует Крайм. Он раздражён и зол, но держит себя в руках и даже не ругается. Свои протоколы ему мы уже сбросили.

— Спрыгнули на обшивку. Броня чешуйчатая, однослойная, не слишком ухоженная. — Начал доклад я.

— К чертям броню! Дальше!

А что поделать, на броню я на автомате посмотрел и состояние оценил.

— Зашли стандартно, Вондис последний, поэтому его не видно. — Комментирую я видеоряд своего протокола. — Рассредоточились. Что в контейнерах — не ясно. Вондис пошёл с капитаном говорить.

— Что у тебя здесь за дёрганье?

— Опасность почувствовал.

— Какую?

— Тогда непонятно было.

— Клай, Ярс, а вы что?

— Да всё нормально было. — Это Клай.

— Пока Казак не гаркнул, всё было ровно. А как рявкнул, так я сразу к нему… — Это Ярс.

— Почему реактор рванул?

— Не знаем. — Это снова Клай.

— Клай — в медкапсулу. Нечего руки пихать куда не следует. С Ярса пример бери. Он и в прошлый раз без ранений обошёлся, и в этот. А с тобой Казак, продолжим.

— Как ты почувствовал опасность и почему в протоколе этого нет.

— Я слабый псион. Иногда что-то чувствую. Почему в протоколе нет? А почему должно быть? Это же пси.

— А чего раньше не среагировал? Или ты Вондиса специально подставил?

— Крайм! Урод в жопе ноги! Я […] слабый псион! Понимаешь? Совсем слабый! И [мало что] могу. А если б чувствовал заранее, то был бы сильным, и […] бы ты меня вообще здесь не увидел. Как почувствовал так и… — Я орал на Крайма так, как он орёт на нас. — И вообще заведи себе штатного лицензированного псиона — с него и спрашивай! Что смог — я сделал!

— Ладно. Успокойся. Мы все на нервах. Тебя никто не обвиняет…

«Как же не обвиняет, а про Вондиса кто мне только что предъявлял?» — подумал я, но ответил:

— Виноват.

— Казак, Ярс, Мирн — отдыхать. Через часик, как всё совсем успокоится, пошлём туда техника глянуть что к чему.

Я отправился в каюту, улёгся и неожиданно заснул. Проснулся уже в следующей системе торгового маршрута. За это время мы зацепили грузовик и пёрли его на Раус. По дороге доложились, нам на смену отправился другой кораблик из вновь пришедших.

Как же мы с Ярсом и Клаем выжили? Я по схеме разобрался — нас от эпицентра прикрыл бак с водой. Вода испарилась, но этого хватило. Всю дорогу провалялся я в каюте в гамаке, читая аратанскую классику. На Раусе нас всех опросили безопасники. Сильнее других трясли Ярса — он ходил по кораблю, и у него допытывались где он был поминутно. Я повторил свои показания про досмотр. Мои краткие выходы в туалет и в кают-компанию к пищ-автомату безопасников не заинтересовали.

Странностей в этом происшествии, как я понял, было много. Судя по нашим протоколам, безопасникам удалось рассмотреть, что капитан всё время был спокоен, взрыву успел удивиться. Ещё оказалось, что в момент взрыва шлюзы реакторной капсулы и рубки были открыты, так что выжить никому там не удалось, и искины все полностью уничтожены. Мы вообще-то выжить тоже были не должны. Но мы выжили и наши записи для СБ оказались удачно-чудесным подспорьем. А вот в чём и зачем — мне никто доложить не удосужился. Нашу команду упорно трясли — не брал ли кто чего с корабля. Когда всё наконец-то закончилось, как и после столкновения с аварцами, Крайм снял нам банкетный зал.