Zak Dummy - Когда богу стало скучно 4 том [СИ]

— Давно не виделись, Хильда.

— Ахххахх-фаххахаа.

«Холодно»

Тело дрожит от пропущенных ударов боли и холода. Твёрдый каменный пол, заставляет тело ломаться, нос чешется от пыли и неприятного запах человеческих отходов. Моих чёрт возьми отходов, которые уже какой день лежат в металлическом ведре в противоположном углу.

Грохот цепей неприятно режет слух.

«Страшно. Где все? Почему никого нет? Я не слышу никого. Я что совсем одна? Все умерли? Неужели, на лагерь напали? Но я ничего не слышала. Тогда они просто все ушли? Но куда и почему оставили меня одну?

Я им нужна, они не могли меня бросить»

Конечности онемели, как и язык. Я его просто не чувствую. В горле уже три дня не было ни то, что крошки еды, даже воды. Первое время я прикусывала язык, чтобы не чувствовать сухоту в горле, но сейчас это уже бессмысленно. Ведь сейчас, чтобы пусть кровь мне нужно откусить его, а к такому я не готова.

«Это всё из-за него. Это он виноват»

Злость к человеку, чьё уродское лицо, измазанное в высокомерие, показалось передо мной, придала сил, но их хватило лишь для того, чтобы поцарапать ногтями шершавый пол.

«Надо было убить его тогда. Почему я не свернула ему шею? Почему не подмешала яд или же увеличила дозировку снотворного? Всего этого могло и не быть, если бы я просто отрезала ему голову. Но нет, мне захотелось, чтобы он помучился до конца. Чтобы он ответил за все те страдания, что причинил мне»

Единственное, что мне осталось тут, в четырёх обшарпанных стенах, совсем одной без еды и воды, полностью обессиленной так это проклинать эту ошибку природы, как и свою глупость. Это всё, что я могу, чтобы не думать о едком чувстве одиночества, которое проникает всё глубже с каждым вздохом, с каждой секундой.

«Я думала, что уже излечилась. Ведь не было рецидивов»

Мысли пошли не туда. Дрожь усилилась, а слёзы размыли зрение. Языком, я потянулась к ним.

«Чёрт, чёрт, чёрт»

— Давно не виделись, Хильда.

Я не сразу поняла, чей это голос. Сначала я подумала, что это просто слуховая галлюцинация, но всё же решила поднять взгляд, сквозь боль в глазах

— Херово выглядишь.

Зубы заскрипели от горячего чувства, вспыхнувшего внутри, я хотела рвануться к нему, забыв о цепях, но тело не слушается.

Хотелось сказать, что-то едкое в ответ, но рот только открылся и закрылся, не издав и звука.

— Я тоже рад тебя видеть.

И словно насмехаясь, он с улыбкой тряхнул рукой. Послышался звук. Звук того, чего я сейчас желаю больше всего. Больше мести, больше свободы, больше общения.

— Аккуратнее, Хильдочка.

На инстинктах тело просто рванулось в его сторону. Не понимаю откуда у меня взялись на это силы, но все равно это было тщетно. Я не сделала и шага, как цепи оттащили меня назад, крайне грубо повалив на пол.

— Сучоныш. Недоносок. Что так нравится смотреть на меня такую? Возбуждает видеть, насколько я жалкая?! Ну же да-гахахаххагах.

Иссохшее горло от внезапного крика, разразилось кашлем, да таким, что я подумала, что глаза выпадут из орбит, а в голова лопнет от крови, что стучит в висках.

— Ты и в правду так думаешь?

Почему-то его этот голос, который всё это время был практически одинаковым, не важно злиться он или же наоборот радуется. Независимо от ситуации он почти всегда говорил спокойно и даже механически. Если бы я не знала, что он глухой, я бы подумала, что он просто безэмоционален, но сейчас в его голосе чувствуется грусть.

Я вновь на него посмотрела и вместо высокомерной улыбки увидела нечто другое. Лицо осталось тем же, но что-то не так. Что-то чего я не могу понять.

«Что это с ним? Расстроился? Неужели разочарован, что я не выгляжу так, как он хотел?»

Внезапно он шагнул ко мне. От неожиданности, я отползла назад, словно от опасного хищника.

«Почему? Неужели я боюсь его? Нет, это просто от неожиданности»

Взгляд с его лица упал на бутылку, заполненную водой.

— Это? Негазированная. Чтобы было легче утолить жажду.

Он сделал ещё два шага, нависнув прямо надо мной. Я же буквально впилась всем телом в тёмный угол камеры. Сидя перед ним обессиленной, испуганной и ограниченной цепями, я почувствовала себя такой уязвимой.

«Что он собирается делать?»

На мгновение вместо двадцатилетнего парня, которого я презираю, мне привиделся мужчина лет тридцати пяти с щетиной, на которой остались следы блевотины, а в руках у него вместо воды, бутылка водки. Запах сырости, преобразовался в смрад пота, алкоголя и перегара.