Руслан Муха - Воронов дар. Изнанка прошлого

Я не видел отца, но слышал, как он зло усмехается.

— И что? — продолжил отец. — Думал, если мой сын проиграет в этой дуэли, а твой победит, это как-то унизит нас? Каким-то образом даст мне понять, как я был не прав? А я был прав, Родя. Я еще в школе видел, какой ты мелочный и мерзкий слизняк. А слизняков нужно сразу давить!

Я никогда не слышал, чтобы отец так разговаривал. Я даже и подумать не мог, что он так умеет. Мне всегда казалось, что он всегда сдержан и холоден, и никогда не опускается до подобного. Но сейчас между ним и Родомиром происходило что-то настолько личное, понятное только им двоим, что я не посмел осуждать отца за манеру вести разговор. К тому же я и сам бываю весьма не сдержан, а теперь знаю, от кого именно мне досталась эта черта.

— Я знал, что ты настолько низок! — продолжал наседать отец. — Даже собственного сына не пожалел! И чего ты добился? Впутал сюда этого несчастного мальчишку Быстрицкого. Твой сын покинет Варгановскую школу с позором! Ты мерзок, Родомир — ни чести, ни совести. И как ты спишь по ночам?

— А как ты спишь, вспоминая, как ты со своим братцем издевались надо мной? — сорвался на истеричный крик Григанский-старший.

— Ты зря это сделал. Мальчишка сознается, если хорошо надавить. И тогда вы за это ответите.

— Гарван, следи за языком. Советую, не нарывайся! У меня есть связи и при желании я разотру тебя в порошок!

— Знаю я о твоих связях, — рассмеялся отец. — Прячешься за спиной князя Шаранского? Думаешь, он будет тебя защищать, когда узнает об этой выходке? Знаешь, что мы потребуем? Кровную месть. Мой сын подстрелит твоего сына, а ты будешь смотреть. И перед Быстрицкими придется ответить. Как думаешь, что мальчишка попросит за вред, который ты причинил ему и его семье? Наверняка заставит выплатить кругленькую сумму и верховный суд ему в этом не откажет.

— Глеб это сам затеял!

— Не лги!

— Ты никогда ничего не докажешь. Не лезь ко мне больше и никогда не звони. Я далеко не тот, кем был. Ты меня совсем не знаешь, Игорь. И ты очень пожалеешь, если не прекратишь.

На этом Родомир отключил зеркало связи. Отец какое-то время сидел не шевелясь, я слышал его сердитое дыхание. Послышался звук отодвигающегося кресла, и я понял, что мне пора отсюда убираться. Не стоит испытывать терпение отца. Завтра он успокоиться и отойдет, а сейчас незачем злить его еще больше.

Родомир, судя по тому, что я услышал, оказался неуравновешенной и злобной личностью. Никогда не любил таких — от них можно ждать чего угодно. Но больше всего меня сейчас беспокоил отец. Из-за навалившихся на него проблем он и сам едва ли отдавал отчет своим действиям. Сейчас он попросту сорвался на Родомира. Хотя разумнее бы было пока его не трогать и действовать осторожно и продуманно. А сейчас мы дали ему понять, что намерены делать, и теперь Григанский-старший подготовиться. Хотя я был уверен, что он уже ко всему готов.

Тихо, на цыпочках я ушел в свою комнату. Голова буквально пухла от мыслей, да и на душе было скверно.

У меня все не выходило из головы, что Инесс теперь казнят. Почему-то и ее я причислил к тем беднягам, которые стали жертвами из-за измененного мною будущего.

Инесс должна была жить! Черт, да она должна была пережить меня!

Я не желал всего этого, но каждый раз, когда я пытался что-то изменить, происходила беда. Я спас ведьму Миру, и умерла Элеонора. Я не позволил отобрать у нас источник с мертвой ойрой и погибли Виктор и Диана. Вико, который сгинет на каторге, а теперь и Глеб Быстрицкий лишится будущего. И Инесс…

Я не опасался, что она выдаст меня, как сказал отец. Я даже не думал об этом. Скорее наоборот, она ни за что меня не выдаст. Я слишком хорошо знал Инесс, она не позволит себя допрашивать. Она ни за что не допустит позорной казни, из которой устраивали настоящее представление. Аристократов всегда казнили, транслирую казнь на всю Славию — для устрашения знати и на потеху простого люда, дабы они могли мнить, что закон един для всех.

Исход графини предрешен. Уже завтра утром наверняка появятся новости о смерти королевы вурд. Инесс хранила в своем рубиновом перстне яд, в будущем она однажды показала мне его и сказала:

«Это яд скорполиуса. Убивает мгновенно — несколько секунд и останавливается сердце, действует даже на вурд. Легкая и быстрая смерть. Для врагов и, возможно, когда-нибудь для меня».

Я слишком хорошо знал Инесс. Она это сделает, а скорее сделала уже.

Беспокоили меня и Арнгейры. Отец велел забыть и никогда не упоминать, кто они такие. Это могло значить только одно. Они не просто шпионы метрополии, их завербовали и теперь они делают то, что нужно императору. Они двойные агенты, конечно Михаил Алексеевич не мог упустить возможности перетянуть вражеских шпионов на свою сторону.