Александр Пономарёв - Темный пульсар [litres с оптимизированной обложкой]

– А ты убери свою тыкалку подальше, нечего скотинку смущать. Видишь, оголодала животина, к людям тянется, защиты просит, а ты её ножом пырнуть хочешь. Нельзя так с ними, они ж добрые, их понимать надо.

– Ничёсе добрые, – фыркнул я, но нож всё-таки спрятал, предварительно счистив с него остатки жира о траву.

Тварь и впрямь не проявляла признаков агрессии. Она по-прежнему уплетала тушёнку и даже поскуливала от удовольствия, когда старик почёсывал её за ухом.

– Ты же говорил: это зло, – я кивнул на волкособаку. Та уже сожрала тушёнку и теперь вылизывала остатки со дна банки длинным розовым языком.

– Когда? – Густые брови Скитальца взлетели вверх.

– Да перед тем, как эта тварь сюда пришла.

– Ты неправильно понял. Они не виноваты в том, что с ними случилось. Это человек сделал их такими. А ты своё зло сам в себе взрастил, да ещё и гордился им, хоть и скрывал его присутствие от всех. Когда понял, кем можешь стать, испугался, перестал подкармливать, вот и пропали твои чудеса. Ты сам их там запер. – Старик постучал артритным пальцем по голове.

Собака закончила вылизывать банку и посмотрела на меня: мол, давай ещё.

– Нет у меня. – Я развёл руки в стороны. – Ты последнее дожрала. Всё! Кончилось! Нихт!

– У него и вправду нет, милая, – Скиталец потрепал собачий загривок. – Беги домой, тебя детки ждут.

Волкособака лизнула ему руку, беззлобно зарычала на меня и скрылась в кустах.

– Ладно, мне тоже пора, засиделся я тут с тобой. Ты мне помог, Колдун, поговорил, едой угостил. Зверя, вон, безобидного накормил, а не прогнал, как некоторые. За это я тебе добром отплачу. Там, куда ты собрался, тебе эти вещи очень пригодятся. Без них у тебя вряд ли что получится.

Скиталец порылся в складках балахона и вынул оттуда шар янтарного оттенка с мерцающими внутри зеленоватыми и красными искрами. В глубине шара чёрной ртутью переливалась вертикальная полоса, суженная по краям и широкая в центре. От «кошачьего зрачка» во все стороны убегали светящиеся протуберанцы. Они находились в постоянном движении и как будто пульсировали, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах.

– Это «третий глаз» – редкий артефакт. Его обладателю не нужны никакие приборы. Он в темноте видит, как зверь, замечает невооружённым глазом аномалии и рождённые в них артефакты. А главное, он видит человеческие души и скрытые в них пороки. У меня для тебя ещё кое-что есть, но это потом. Сперва послушай, что я скажу. Смерти нет в этом мире, и никогда не было. Это просто перезагрузка души. Она живёт дальше, в другой оболочке, только не помнит ничего из прошлого. Лишь иногда, в очень редких случаях, происходит замыкание, и душа обретает память не только о прошлом. Когда такое случается, человек начинает видеть будущее и способен делать такое, что другим не под силу. Одни таких людей называют пророками, другие провидцами, третьи колдунами и магами. Тебя зовут Колдун, но это имя – пустой звук. Ты можешь стать настоящим колдуном. Для этого надо отпустить свою душу, а потом заставить её вспомнить всё. Когда и как это сделать, ты сам поймёшь. Главное, сделай правильный выбор, иначе Зону и весь мир ждут большие потрясения. Запомни, сынок, верь больше сердцу, а не глазам и разуму.

Старик наклонился, положил ценный подарок на землю.

– Сейчас тебе надо отдохнуть. Ты устал, у тебя глаза слипаются.

– Ничего я не устал… – возмутился я и вдруг почувствовал, что веки и в самом деле налились свинцом. – И вправду надо вздремнуть, – пробормотал я.

– Знаешь, кто был самым первым сталкером?

– Шухарт?

– Нет. Самым первым сталкером был и остаётся Бог. Он собирает артефакты человеческих душ. Лучшие оставляет себе. Остальные бросает в аномалии миров на переплавку и ждёт, когда появятся новые, чтобы снова пополнить коллекцию. Может, твоя душа и есть лучший артефакт? Как думаешь?

– Не знаю, – промямлил я, еле шевеля губами, и заснул.

Во сне я увидел высокого стройного человека в таком же балахоне, как у Скитальца. Только он был не стар, и волосы его не отливали серебром, а имели мягкий каштановый оттенок и волнистыми локонами ниспадали на плечи. Небольшая борода разделялась надвое на подбородке. Прямой, немного длинный, но удивительно пропорциональный нос органично смотрелся на узком лице. Щёки покрывал лёгкий румянец, голубые глаза светились любовью, а взгляд одновременно был и кроток, и строг.

Объёмная перемётная сума висела на боку странника. Её длинная лямка истрепалась, потёртые холщовые бока местами прохудились до того, что лишь отдельные тонкие нити удерживали вместе измочаленные края будущих прорех. Человек шёл, опираясь на посох, по занятому туманом полю. Облака белой мути клубились вокруг его ног. Время от времени путник останавливался, наклонялся и внимательно вглядывался в подвижный слой молочной пелены. Потом он что-то выхватывал оттуда, прятал в суму и шёл дальше.