Дмитрий Манасыпов: Крысы Гексагона

Повинуясь окрику капо, я поднимаю руки над головой. Почему «бабочка»? Странное название для упражнения… Бабочка – это что-то такое эфемерное, с крылышками; я не видел их вживую – зато пару раз видел в кино. Но называть «бабочкой» упражнение, во время которого тебе невыносимо хочется ссать и ты терпишь из последних сил, лишь бы не расплескать наружу… Как говорит наш Док – есть в этом некая тонкая ирония.

– Раз-два! Раз-два! Раз… Оп-па! Готово… А у нас тут чемпион, крысы! Настоящий чемпион по зассыву!

Верно. Из-за спины тянет свежемокрыми штанами – вполне ожидаемо после утренней зарядки. Тем более сзади меня стоит новичок, свежак из последней партии. С-2-93. Не привык еще к нашим порядкам. Меня и самого так и тянет сжать ноги – низ живота горит, будто раскаленное шило вогнали… но я терплю. Если зажиматься – будет только хуже.

Треск. И еще. У капо два вида палок – обычные и электрические. И сейчас в ход пошла вторая.

– Стоять, крысы!

Стоять по струнке. Не оборачиваться. Тебя здесь нет. Никого нет и ничего этого нет. Молчать. Один залупнется – изгваздаются все: капо будут пинать новую крысу и до сортира вовек не доберешься.

Палка трещит, бедолага орет, валится на пол и дергается словно припадочный. И воняет все сильнее. Капо знают свое дело – разряд в брюхо, удар по почкам, разряд в пах. «Дожимайка» называется. Чтоб до последней капли. Мрази.

– Все? Больше не надо никуда бежать?

В ответ только молчание и скрип зубов. То, что и нужно капо, то, чего они все так ждут от крысюков. С этим разобрались, пора переходить к следующему.

– А кто тут давеча пернул ртом про наши гланды? – капо-два, оглядывая отряд, ждет стукача. Мы молчим, но капо не расстраивается – он и так знает, кто ляпнул. – А кто тут обозначил нас трупоедами? Эс-два-девяносто-девять! За трупоедов присуждаем тебе…

Обычная палка – гладкая, блестящая резиной, шлепает по ладони. Влажно и многообещающе. Клешня у капо-два огромная, если растопырит пальцы и положит на голову – может и череп сломать.

– …присуждаем тебе… – тянет он – и с мерзкой улыбочкой заканчивает: – Чистку сортиров после оправки отряда. Доволен, сучка?.. Ты новенький, пока не знаешь порядков – и на первый раз прощаешься. Но запомни, тварь… – капо делает шаг и через шеренгу смотрит на бледного новичка, – не стоит тебе играться с этим словом…

Все как обычно, все по их распорядку. Одному – валяться, опущенному, уничтоженному, скрипеть зубами от боли. Второму, залупнувшемуся, – пара часов в дерьме. А может, и больше, это уж как пойдет. Дизраствор, шланг, жесткая щетка на длинной ручке вычистят что угодно. Нужно только приложить усилие.

Но сказать по правде – я удивлен. Очень удивлен. Новичок легко отделался. Пока новичок и не знает наших порядков – ведь назвать любого из нас трупоедом – а тем более капо! – это все равно что назвать бугра пидором. Или опущеным, поднарным. Оскорбление, которое только кровью смывается. Да, мы крысы, а крысы порой жрут и трупы… но все же, балансируя на тонкой грани, мы не переступаем черту. Мы едим сою, белок, выращенный на компосте, который производится в том числе из трупов… и, может быть, именно потому каждый крысюк столь чувствителен к этому прозванию. Назови крысюка трупоедом – и ночью получишь пику в бок. Если, конечно, этот крысюк не бесправный опущенный, которому срать на себя.

– На телесный осмотр – становись! Робу долой! Предъявите свои тощие жопы!

Телесный осмотр каждое утро. Кому как не машинам понимать в эффективном функционировании? Только здоровый механизм может работать с максимальной эффективностью – и только целое, здоровое человеческое тело может пахать с максимальной отдачей. Поврежден – в утиль. Сломался – в утиль. В Морильню и на компост.

– Первая шеренга – десять шагов вперед! Вторая – пять! Третья – на месте! Шагу-у-ум... арш!

Я – бугор, и место мое в середине строя. Нахера лезть в первые и мозолить глаза?.. Но телесного осмотра не избежать – каждая крыса должна быть изучена внимательно и даже придирчиво. И я стою, чувствуя за спиной затянутую в черное тушу капо.

В Гексагоне быстро привыкаешь видеть затылком. Воздух – вот наш друг и союзник. Запахи, легкое движение, звуки… От капо всегда пахнет чем-то жирным, нередко воняет самогоном и тушняком – а еще от них пахнет чистотой: душевые у них каждый день. И если капо хочет ударить – движение может выдать его. Это въедается в подкорку. Чуть скрипнет рукоять палки, тихо повторит звук подошва на развороте, едва уловимо хакнет он, замахиваясь. На затылке нет глаз – просто есть чуйка и опыт.