Дмитрий Манасыпов - Крысы Гексагона

Рано. Замыкающий вдруг запинается… и из широкой штанины на бетонный пол выпадает жестянка со шприцом. Она катится по бетону, и в грохоте работающего Дока ее вроде бы не должно быть слышно… но я слышу этот звук так, будто вокруг стоит гробовая тишина. Ах ты ж гребаная срань, долбить тя в гланды!..

Я оглядываюсь – контроллер, истуканом торчавший возле стены, уже повернул свою башку и смотрит на работяг. Все пятеро в ужасе – в эти мгновения я вижу, как мелко дрожит челюсть у первого, как сжался второй и как растерянно, с безумной надеждой в глазах, смотрит на машину четвертый… Да только толстый болт на воротник. Пулеметы идут вверх и влево, контроллер доворачивается верхней частью корпуса – и стволы замирают, уперевшись в серые фигуры. Номера торчат отдельно, они еще не успели дойти до основной массы и затеряться в ней, между ними и машиной никого – и это отличная цель. Они словно стоят у расстрельной стенки... Длинная очередь – и механизм, развернувшись в исходную, замирает. Дело сделано, наказание приведено в исполнение, и на сером бетоне остается только пять трупов.

– Убрать тела! – истошно орет ближайший бригадир. Кажется, он и сам испуган, ведь за НПНД могут пострадать и капо – но пытается скрыть свой испуг криком. – Быстрее! Смола, гандон, это твои ублюдки! Тащи их на компост! О нарушении будет доложено капо-два! Ур-р-роды!..

Конечно. Доложено будет непременно. Ведь это НПНД, «невозвратные потери при нарушении дисциплины» – и оно еще аукнется нам в конце декады. Теперь Нора под угрозой – и я чувствую, как рот мой злобно кривится сам собой. Нора – единственное, что дает мне силы жить в этом говне! И лишиться очередного похода – это все равно, что отобрать бутылку с водой у изнывающего от жажды в пустыне! Гребаный ублюдок! Не мог приклеить жестянку надежнее! Ведь это же просто, достаточно обмотать ногу в пять-шесть слоев!

Мы продолжаем работать – но настроение уже ни в дугу. Второй раз пытаться надергать аптек – болт на воротник. Да и номера будут действовать уже не так дерзко и уверенно. Мало кому хочется на компост – жизнь вопит в нас, цепляется за любую соломинку, несмотря на окружающую мерзость, мы все равно хотим жить. Док говорит, что человек по своим возможностям приспосабливаться далеко опережает даже крысу. И даже будучи загнанным в каменный мешок и загнобленным донельзя – он все равно барахтается в надежде пожить хотя бы еще одну минуту. Удивительно…

Но как же быть с Норой?.. Я, посматривая за номерами, понемногу смещаюсь к Смоле.

– Что с Норой, брат? На этой декаде шняга?

Главбугор кривится.

– Решим. Надо посмотреть нычку, что там есть… Если что – подмажем капо. Нужно что-то ценное.

Я киваю. Что-то ценное – или взятое на себя обязательство исполнить услугу. Капо-два, конечно, может завернуть… но разве у нас есть выход? Нам, всем четверым, обязательно нужно выпустить пар. Пахать две декады подряд… за всю мою жизнь такое было всего раза три – и я сохранил о тех случаях самые поганые воспоминания. Вторая декада тащится словно гребаная черепаха – и все время она ползет по говну. Нет уж. Подмазать капо – вариант. Потрошить схрон и дать на волосатую лапу что-то ценное, чтобы капо милостиво согласился закрыть глаза.

Я размышляю об этом все оставшееся время. И все то время, что мы, построившись, тащимся на ужин. О пятерых мертвых крысюках никто из нас уже не вспоминает: Гексагон – бесчувственная глыба серого бетона, и такие же бесчувственные внутри него живем мы. Такова наша жизнь. Но Док говорит, что в этом она не сильно отличается от той жизни, что была раньше. Пятеро мертвых крыс – мелочи жизни. К тому же следующую декаду в отряд наверняка дадут новых.

Нет ничего хуже чистки стоков. Нет ничего прекраснее чистки стоков. Отвратно тут одно – жуткая всепобеждающая вонь и опасность окунуться. Номер с погонялом Висельник – свидетель тому. Но даже и здесь есть свои плюсы…

Я и десяток номеров сегодня работаем в стоке. Бетонная труба с глубоким желобом, куда стекается все дерьмо нашего модуля. Дальше оно идет на фильтрацию, на первичную сушку и переработку, на компост или в общую систему водоснабжения – и нужно очень тщательно следить, чтобы среди этой булькающей и немилосердно воняющей жижи, лениво текущей под уклон и через грубое сито уходящей в коллектор, не попался твердый предмет. Может пострадать грубое сито, вслед за ним мелкое – а там и до сепаратора или даже насосов недалеко.