Дмитрий Манасыпов - Крысы Гексагона

Гексагон напоминает настоящий ад. Судя по перекатам стрельбы – сопротивление все еще где-то продолжается. Может быть, крысюки засели в комнатах и отстреливаются от машин, может быть, что-то еще… внутри блоков проще, туда не пройдет платформа – а значит, можно еще побарахтаться. Но в итоге это безнадежно. По одной простой причине – помощи не предвидится. Комбриг, разъяснив это, вынес приговор всем номерам Гексагона.

Но все же бунт горит – и мне это на руку. Я бегу. Фабрика смогла разъярить бугров до лютого онемения, до холодно-бешеной ярости. Мы – трупоеды, господа. И бугры, донеся это знание до крысюков, кажется, добились небывалого – крысюки, разобщенные между собой нашей дерьмовой жизнью, бились вместе. Бились, желая уничтожить как можно больше машин. Не говоря уж о капо, ублюдках в черном.

Я знаю – крысы обречены. Пусть номеров, бугров, сучек, шлюх – всех их, включая даже поднарных, – куда больше, чем контроллеров и кадавров вместе взятых… мы не умеем главного. Воевать. Даже если у нас и есть оружие. Мы простое мясо. В отличие хоть от того же пятисотого, не тратящего патроны попусту и, даже полыхая, уничтожившего пятерку крыс экономно-короткой очередью.

Слева от меня, в центре коридора, сквозь дым и мглу вдруг возникает КШР-400. Я отшатываюсь… но он не замечает меня. Он отвлечен на другое. Где-то сбоку, еще дальше, прямо в сером густом дыму, который валит из двух распределительных шкафов, щелкает выстрел… и удивительно точно пуля влетает куда-то в грудину. Внутри слышен вопль радости – пробит! – и машина падает на пол. Она еще жива, еще дергает башкой – что странно, ведь топливный элемент должен быть пробит – и мне некогда следить за развитием событий. Надо прорваться! Я срываюсь мимо, прыгаю, тянусь, стараясь взлететь как можно выше… Контроллер бросает вверх лапу, держащую ствол, – и ремень его автомата захлестывает мою ногу. Бетон бьет прямо в шлем, в щиток. В башке – гул. Рывок за щиколотку, меня тащит за ремнем, я понимаю, что машина тянет меня к себе и сейчас разорвет на части…

– Сука-а-а!.. – ревет кто-то в дыму. – Жопа те, тварь! – и с этим воплем вылетает на открытое пространство.

Бык?!.. Живой?!..

Мех судорожно и немо дергает башкой, стараясь опознать новую опасность – и не успевает. Бык подскакивает, нависает над ним – и длинной очередью в упор, прямо в лобовик, всаживает магазин до сухого щелчка. Башка контроллера трясется, брызжа искрами, – и он замирает на месте.

– Лис?! Жив, епта?!.. – Бык оглядывается на меня. – Ты с нами, братиш?!..

Я мотаю головой и стараюсь снять с ноги ремень. Бык стоит надо мной, весь в копоти и чьей-то кровище – и сейчас мне как-то не очень интересно выяснять, чья же она…

– Мозги суке вышиб нахер! – говорит он, скалясь как настоящий крысоволк, загнанный в угол. – Прижал – и вышиб нахер мозги!

– Кому?

– Чо?..

Я понимаю простую вещь – он под какой-то дурью. Не иначе. Сильной и крепко вштырившей дурью. Он не говорит – выплевывает слова, скрипя зубами и озираясь по сторонам бешеным взглядом. Весь он на нервяке, весь словно сжатая пружина – и с ним надо бы вести себя предельно осторожно…

– Лис, ты идешь?

– Иду, иду… – отвечаю я, а сам начинаю осторожно пятиться.

– Ты чо, не с нами, пидор?!.. – мгновенно вспыхивает он.

Я успеваю увернуться от его удара, неожиданно-резкого. Приклад грохочет по бетону, взбивая серую пыль, и я успеваю заметить нечто багровое и липкое, покрывающее его тыльник. Кровь. А ведь мы деремся с машинами, не с людьми. Кого ты вальнул, Бык?.. Но мне сразу становится не до этого вопроса.

Перехватив автомат за ствол – и полностью игнорируя огнененно-горячий металл – Бык взмахивает им над головой. Я толкаюсь ногами и успеваю уйти из-под удара. Приклад долбит о бетон. Мой автомат при мне и там полна обойма! Я рву его на себя, вскидываю ствол… Бык что-то визжит, весь в боевом раже – я враг, потому что не с ним, этого достаточно! – и я от пуза, почти в упор, бью его длинной очередью поперек груди.

Он заваливается назад, хрипит и затихает. А я поднимаюсь – и, прильнув к стенке, продолжаю идти дальше. Кто обратит внимание на еще одну очередь? Таких нет. Кто обратит внимание еще на одну смерть, если весь Гексагон сейчас – одно огромное кладбище? Полное стрельбы, лязга, грохота и треска бетона.

Я бегу.

Из комнаты впереди по коридору выпрыгивают карлы. Шестеро. Выпрыгивают, как черти из коробочки, серые от пыли поверх черных роб. Почему карлы? Я не знаю, просто анализирую на ходу и прикидываю – как мне быть? Еще дальше по коридору – движение. Его как-то слишком уж много, прямо по центру, – и, понимая, что это нечто массивное, я ласточкой ныряю в ближайшую дверь. И вовремя. Молодчик, Лис! Пять баллов тебе за понимание тактической обстановки. Ну или как оно там называется…