Дмитрий Манасыпов - Крысы Гексагона

Вскочив на ноги, не сразу и сообразил, где он есть. Вернее – в какой угол комнаты зашвырнуло. Сквозь дверной проем из коридора валило дымом, в ушах стоял многоголосый людской вопль, перебиваемый четким стуком очередей, все вокруг было серо от бетонной пыли – а рядом с дверью сквозь серую взвесь, смесь пыли и дыма он увидел лежащего навзничь Лиса. Ужас накрыл Комбрига с головой. Подскочив к пацану, он упал рядом, ухватил за грудки, встряхнул… и тот, дернувшись, судорожно всхрапнул. Жив, сука! Жив – и это самое главное!

– Поднимайся! Поднимайся шустрее! – затеребил его Комбриг. – Уходим!

– Бугры мои… – вяло шевелясь, запротестовал было Лис – но Комбриг, разом взбесившись, нахлобучил ему на голову шлем и от души приложил по нему кулачищем. Но – умеренно приложил, без членовредительств.

– Какие твои! Там нет уже никого! – тыча пальцем за спину в дверной проем, где ревело пламя, заорал он. Подхватил пацана, вздернул на ноги, пихнул в руки выпавший автомат, ткнул пальцем в глубину блока. – Валим! Пройдем насквозь, там выйдем. Там дверь, блокирована с этой стороны! Потом до входа на Тропы! Там уйдешь, я тебя прикрою!

« Задняя полусфера. Противник. »

Комбриг крутанулся вокруг себя… в комнату из бушующего пламени, один за другим, вваливались пятисотые. Один, второй, третий, четвертый… Зачистка пошла! И уже не было времени уйти вдвоем, как и не было возможности. Кто-то должен был остаться – и прикрыть. И тогда Комбриг, пихнув Лиса в дверной проем, вскинул ствол, упер пламегас в ближайшего меха и выжал спуск.

Молотов растекается по контроллеру, сразу вспыхивая липким огнем. Механизм полыхает – но продолжает стрелять куда-то вглубь коридора. Там крысюки. Трое. Очередь сносит их разом – и пятисотый разворачивает пулемет дальше. И никак не реагирует на вонь изоляции и резины, прущей от него. Я снова отпрыгиваю за угол и дую на палец – обжегся, с-с-сука, когда поджигал бутылку. Да уж, дерьмовые дела пошли…

Я не знаю, что там у остальных – но судя по тому, что творилось в коридоре, все наши мертвы. Сгорели заживо. И Док, и Смола, и Желтый, и Пан. И Васька… Эх, Васька моя, Васька… Комбриг тоже остался где-то сзади, я и не понял, как потерял его, помню только толчок в спину – и серый бетон пола у лица. И… я поднялся – и побежал. Побежал так, как до этого не бегал в жизни.

Я все еще в Центральном. Все еще среди этого ада, царящего вокруг. Тысяча вооруженных крыс разбежалась по округе после штурма нашего северо-западного угла – и это дает мне надежду, что среди суматохи и неразберихи вокруг я смогу проскользнуть к цели. И, наверное, к ним присоединились и еще – Комбриг таки подорвал бомбу и открыл клетки. Когда только успел… Подогретые кровью, огнем, ненавистью и ожиданием расплаты десятки тысяч крысюков вырвались наружу. Попробуй, сука, загони их назад…

Картинка перед глазами вдруг размывается – и лишь спустя секунду я понимаю, что это за стеной рванул подрыв. Граната? Мина? Хер знает, я не специалист. Но двигаться нужно шустрее… Я перехватываю автомат – и стена передо мной вдруг разваливается на части. Мне прилетает обломком по голове – по шлему! – и я заваливаюсь назад весь в бетонной пыли. Барахтаюсь… и замираю – из пролома, боком ко мне, выдвигается пятисотый.

Когда смотришь на контроллера, стоящего на ленте, – привыкаешь. Когда видишь контроллера, идущего по коридорам согласно маршруту, – автоматически жмешься в сторону. Когда контроллер прибывает в Гексагон в спящем режиме, то тебе насрать на кусок металла, убивающий таких, как ты. Но когда он выходит на тебя лоб в лоб – а вокруг полыхает бойня и ты его враг… Ощущения совершенно другие. Такие, что просто не передать словами, такие, от которых хочется накрыться с головой драно-застиранным одеялом и ждать конца этого кошмара.

Эта херня впечатляет. Два метра живого ужаса, прикрытого броней, пулемет с болтающейся лентой, два блока подствольных гранат по плечам. Равномерный отрывистый стук очереди и сухо шелестящие отлетающие ВОГи. Двуногий танк, прущий к цели. И если цели повсюду – стремящийся уничтожить максимум.

Бам! Откуда-то из глубины коридора прилетает шальная болванка. Это точно крупняк – башка пятисотого срывается в сторону, мелькают обломки приводов, торчащих из шеи… Тело, постояв секунду, заваливается вбок и всей своей полутонной падает рядом. И снова мне везет – полметра левее, и я труп. Ах я фартовый сукин сын… Я подскакиваю, подхватываю автомат и как крыса – да я и есть она, серая, запорошенная пылью крыса – по стеночке бегу вдоль коридора.