Юрий Розин: Монстр. Маленький изобретатель [litres с оптимизированной обложкой]

Оказалось, могло. Однажды, налакавшись эля так, что едва из ушей не лилось, он рассказал своим собутыльникам страшную историю. Мол, когда вёз он труп из какой-то таверны, мертвец вдруг дёрнулся, открыл глаза и совершенно холодным, нечеловеческим голосом пробормотал что-то вроде: «Так вот что ты задумал…»

Кучер тогда, был грех, имел мысли ограбить покойника, потому как накануне сильно проигрался в карты, так что принял эти слова на свой счёт. Как добрался до морга, а потом до дома, не помнит, но жена говорит, что был бел, как смерть.

Конечно, ему не поверили. Как бы он не божился, чем бы не клялся, пьяницы вокруг лишь смеялись над ним. Так что через несколько дней он плюнул на всё и убедил сам себя, что ему привиделось. Наверное, оно и к лучшему.

Жизнь Первая.

– Итак, давайте ещё раз всё проверим, – низенький мужчина с начинающей лысеть головой, подбил несколько листочков и, в который уже раз начал читать обозначенную на них информацию.

– Давайте, – тяжёлый вздох и красная от постоянных потираний переносица полностью выдавали состояние его собеседника. Тот, впрочем, особо и не скрывал, что происходящее его, мягко говоря, достало.

– Семён Владимирович Лебедев, тридцать лет, гражданин России…

Всё это продолжалось уже слишком долго, но каждый раз, заполнив очередную графу пыточного листа, мужчина начинал всё заново. Семён уже жалел, что повёлся на заманчивое предложение. Но отступить сейчас – значило, плюнуть на все свои страдания: на два часа тряски по пути сюда, час ожидания в приёмной и эти бесконечные часы в обитой красным деревом допросной.

– Всё верно, – в семнадцатый раз (да, он считал) Семён кивнул, подтверждая правильность данных. Либо его собеседник был полным идиотом, либо слишком сильно переживал за своё место, потому что других объяснений молодой человек не находил.

– Пожалуйста, скажите, какую религию вы исповедуете.

– Я – атеист.

– Жаль, – впервые мужчина показал хоть какие-то эмоции, – господин Борисов очень хотел, чтобы те, кто едет с ним, знали учение о Боге…

На лбу Семена забилась жилка. Он не для того так долго терпел, чтобы провалиться из-за своего неверия в высшие силы.

– Если дело только в знании, то можете не переживать, – перебил он секретаря. Пожалуй, слишком резко и грубо. – Я знаю о богах больше, чем девяносто десять процентов тех, кто в них верит.

– А вот это уже занятно… – дверь, ведущая в соседний кабинет, медленно отворилась.

– Александр Павлович! – мужчина тут же вскочил и подхватил вошедшего под локоть. Стало ясно, что именно от этого человека зависело, будет ли эта повторюшка допрашивать следующего кандидата.

– Я ещё не помер, Миша! Прекрати этот балаган. Не позорь меня перед юношей.

Несмотря на его слова и довольно бодрый голос, старик явно стоял одной ногой в могиле. Кожа ссохлась и обтянула череп, волос не было, даже бровей и ресниц, а через уши была перекинута тонкая трубка, по которой в нос Александра Павловича Борисова поступал не дающий ему задохнуться кислород. Диагноз можно было поставить и без долгой врачебной практики. Старость в запущенной форме, со всеми вытекающими. Хотя, если бы Семён дожил до возраста своего потенциального нанимателя, не факт, что он вообще смог бы ходить. Родись этот человек на пару лет раньше, и у него бы получилось застать живого Чехова.

– Очень рад с вами познакомиться, Александр Павлович, – молодой человек вскочил с места.

– Я тоже рад. Не часто в это время увидишь юношу, увлекающегося религиями. Век технологий, как-никак, – даже эту коротенькую фразу старик говорил долго и с надрывом. Было видно, что ему больно. Но показывать свою слабость Борисов не хотел, так что Семёну только и оставалось сделать вид, что он ничего не заметил. Вежливость – это взаимная ложь, от которой обоим собеседникам только хуже.

– Я, на самом деле, скорее, именно технарь. Инженер-конструктор по образованию. А религии – это что-то вроде хобби. Должно же быть у тридцатилетнего человека занятие на вечер. – Как нестранно старик не выказал ни капельки неудовольствия.

– Это неважно, совсем неважно. Главное – знания, а остальное – так, ерунда. Что у вас написано в дипломе не имеет никакого отношения к тому, что находится в голове. Миша, оформи юношу в нашу небольшую экспедицию, я и так вижу, что в его отношении нам волноваться не о чем.

– Но… – секретарь попытался было возразить, но Семён мысленно уже расслабился. Он тоже умел читать людей и прекрасно понял, что решения старика ничто не изменит.