Артур Осколков - Олимпиец. Том II

— Наши такси почти подъехало, — холодно оборвал его я. — Предлагаю выйти навстречу. Что тут прохлаждаться?

Рью тактично наклонил голову, прошел на пару метров вперед и открыл передо мной дверь ворот. Я за два шага преодолел двор и, не оглядываясь, вышел наружу.

Зря он напомнил про отца. Настроение сразу же скакнуло вниз. Первая встреча с Аидом прошла… не очень удачно. Наверное, я даже несколько раз пересек черту и наговорил, чего не следовало.

Лучше бы промолчал. Даже, если я был прав. А ведь я был прав. Но еще вымотан после схватки, дико уставший и со сломанной рукой. Так что когда папаша начал говорить о маме…

Ладно.

К чему вспоминать. Не вышел разговор с отцом, то хотя бы поговорю с дедом. Может, после второго камешка он станет чуть посговорчивее.

Было бы здорово, на деле. У меня полно вопросов. И первый из них — что это было за странное покалывание, когда я прикоснулся к камню на складе. Мой Символ был все также бесполезен, способность Аспекта все та же — это первым делом проверил.

Но я печенкой чувствовал, что что-то во мне изменилось. Словно, взяв камень, я сам стал… полнее. Более цельным? Не знаю, сложно описать.

Но это все вопросы на потом.

А сейчас нужно найти мелкого урода, который решил, что может меня кинуть и убежать с деньгами. И разобраться с ним.

Раз и навсегда.

***

Это был самый счастливый и самый несчастливый день в жизни Болтуна. Так всегда бывает. Удача и невезение идут рука об руки и постоянно друг другу подмигивают.

— Но ничего. В этот раз я всех отдрючил, — морщась от боли пробормотал парень, зажмурил глаза и еще раз опустил искалеченную руку в раковину со льдом. Пары секунд хватило, чтобы та окончательно заледенела.

Он с трудом закрутил кран левой рукой. Затем, шатаясь, подошел к холодильнику и вытащил из верхней полки спирт. Ему стало страшно. Он вообще боялся боли.

— Давай, сука, давай! Будь мужиком! — с трудом переборол себя он, зажмурился и … вылил содержимое на рану.

Боль была невыносимой.

Болтун вцепился зубами в плечо, чтобы не заорать. Сейчас нельзя было привлекать внимание. Он был дома, но это не значит, что он совсем в безопасности.

— Бл*дь! Бо-л-о-о-оже. Сука, как больна-а-а-а! — взвыл он. — Пидорная подстилка. Я его мать…

Парень тихонько застонал, сполз вниз и прислонился головой к холодной стене. На его глазах выступили слезы.

Через пару минут Болтун нашел в себе силы подняться. Он встал с пола и кое-как доковылял до кровати, куда и рухнул с еще одним протяжным стоном.

— Жаль, что ты сдох, Рью, — пробормотал он и с отвращением уставился на изуродованную ладонь. Затем перевел взгляд на грязный потрескавшийся потолок. — Как бы я хотел лично тебя поймать. И, сука, резать, чтобы ты выл и выл, и выл…

Ругань не принесла облегчения. Он попытался заснуть, но события сегодняшнего дня так и не выходили у него из головы.

Почему все так произошло? И когда все полетело в задницу?

На самом деле, он знал, когда. В тот самый момент, когда их нашел этот ублюдочный недомерок. Когда, школьник решил, что он теперь босс и остальные его поддержали.

— Но ничего, — повторил про себя Болтун. — В этот раз я всех поимел. Бабла теперь хоть жопой жуй. Свалю из этой дыры, куплю остров, сисястых красоток, новую тачку.

Он немного подумал.

— Хотя нет, тачку продавать не буду.

Как-никак, сегодня она спасла ему шкуру. Парень знал, что если бы вчера ночью не пригнал машину в Эксархий и не бросил рядом со складом, то просто бы сдох. Прямо посреди улицы, вместе с деньгами.

А так он добрался до дома всего за двадцать минут.

Тук-тут-тук!

Болтун подскочил на месте и ошалело уставился на дверь. От испуга он даже забыл про боль в руке.

— Эй, урод! — раздался из-за двери пьяный голос. — Тебе посылка пришла. Забирай.

Парень выдохнул. Это был Егор. Так-то квартира была его, а Болтун ее просто снимал на время. Ненормальный русский не вылезал из своей дырявой маяки и пил за троих, но зато и просил мало. А это было удобно, так как денег у Болтуна не водилось.

Стук повторился. В этот раз настойчивее.

— Открывай давай, мелкая мразь! Я тут что, весь день стоять буду?

Вот ведь козел. И самое главное, Болтун знал, что тот не уймется. С пьянчугами всегда так.

— Иду! — поморщился парень и, скривившись от боли, спрятал изуродованную руку в карман. — Сейчас, сейчас.

Он кое-как поднялся на ноги, доковылял до двери и распахнул ее настежь.

Энрико Фулмен устало прислонился к стене учебного полигона и скривился от боли. Из пореза на лбу медленно сочилась кровь, ожог на правой руке мешал сосредоточиться, а пара ребер точно были сломаны от попадания пулеметной очереди в упор.