Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 19. Часть 1 [СИ]

На деле — широкой, прямоугольной столешницей, поставленной на несколько камней. На белой скатерти стоял котелок и из двух пиал поднимались клубы ароматного, чайного пара.

— Присаживайся, генерал, — человеческой рукой Элегор указал на место перед собой. — будем держать разговор.

Хаджар опустился на траву и без тени сомнений, подняв чарку в приветственном жесте, отпил немного чая. Терпкий. Густой. Отдающий чем-то южным и приятным. Как теплое какао в раннюю осень, когда ветер только-только становится мокрым и пронизывающим.

Внезапно Хаджар осознал, что действительно пьет какао. Свой любимый напиток с далекой, сказочной и полузабытой Земли. Напиток, который не встречался ему в Безымянном Мире по той простой причине, что здесь не росло “шоколадное дерево”.

— Какой странный напиток, — искренне удивился Элегор, глядя в чашку Хадажра. — Его делают на твоей родине, брат мой?

Хаджар не стал утруждать себя напоминанием того, что Элегор не приходился ему ни братом, ни сватом. В любом случае, все фанатики ордена Ворона видели в хранителях осколков души первого из Дарханов своих братьев и сестер. Именно поэтому они назывались орденом, а не простой сектой.

— Можно сказать и так, — уклончиво ответил Хаджар. — Как ты его добыл?

— Это волшебный отвар, — Элегор пил простой чай, но с тем удивительным ароматом, который для Хаджара превратился в какао. — Редкий образец. Он получается в качестве побочного результата некоторых алхимических изысканий. Я его всегда достаю для дорогих гостей.

Хаджар посмотрел на Элегора. На его умные, пусть и дикие глаза.

Генерал несколько ошибся.

Горенед не проходил через алхимические преображения. Вернее — проходил конечно. Но с той небольшой разницей, что он ставил их на себе сам. Впервые за свою жизнь, если не считать Макина ( который являлся магом) Хаджар встретил алхимика-воина.

— Вижу твое удивление, брат мой, — слегка горделиво дернул подбородком Горенед. — Представь мое удивление, когда я ощутил во вкусе твоей крови удивительный коктейль. Кровь многих рас перемешалась в тебе. Фейри, северяне, воины степей, драконы, что-то от гигантов, что объясняет твою железную волю и несколько еще того, что даже я — грандмастер алхимии не встречал. И все это приправлено соусом из отвара орков, рецепт которого теперь навсегда утерян; пилюлей, которую делали на протяжении многих веков для нашего Мастера и, как мне показалось — слезами могущественной феи.

Хаджар не показал вида, что некоторые из слов Элегора стали для него откровением.

— Признаться, я поражен, — развел руками Горенед, от чего его отвар едва было не пролился. — Я поставил на себе бесчисленное множество экспериментов, но на твоем фоне… брат мой, ты словно специально выращенный гомункул. Идеальный сосуд… или голем. Будто кто-то специально, сквозь многие и многие скрещивания и эксперименты, вывел то, что мы знаем теперь под именем Безумного Генерала. И даже это — твое Безумие. Ты можешь не знать, но у всего есть побочный эффект. Мы, алхимики, называем это “истончением разума”. Чем больше едких ингредиентов ты варишь в котелке, тем тоньше становится его стенки. Если ты понимаешь, о чем я.

Хаджар отпил немного какао. Аромат и вкус напитка, горячим одеялом протекая по его горлу, успокоил нервы. Так же, как и тогда — в холодной палате на далекой Земле.

— Ты позвал меня, чтобы вести разговор или просто почесать языком?

— Сразу к делу, да? — Горенед поставил чарку на стол и скрестив человеческие и звериные пальцы, направил взгляд мертвых, стальных глаз прямо на Хаджара. — У секты Сумеречных Тайн есть то, что нужно моему Мастеру и…

— Пусть он тогда за этим и придет. К чему собрание ваших воинов?

— Хочешь на грубость вывести, генерал? — прищурился Горенед. — Дешевый трюк. Не стану говорить, что детский. Твой юный возраст лишь ширма, за которой ты прячешь свое безумие. И меня тебе не провести.

Хаджар в очередной раз промолчал. Вообще, чем старше он становился, тем отчетливее понимал, что молчание — действительно золото.

— Мастер предупредил, что ты не станешь меня слушать и проще тебя убить, чем склонить на нашу сторону, но все же — я должен попытаться, — Горенед подался чуть вперед. Будто хотел, чтобы его слова поскорее достигли слуха собеседника. — Вступай под наши знамена, и ты узнаешь все тайны и всю истину про себя и свою судьбу. То, что я сказал про твою кровь, лишь малая толика того, что известно нашему ордену.