Андрей Ездаков - Время драконов [СИ]

Сам Михнев стоял в луже крови с каким-то странным голубоватым отливом. Эта же жидкость залила его руки и топор. Куски монстра были разбросаны вокруг него, а состояние одежды, по-видимому, оказалось еще плачевнее, чем после рукопашного боя с толпой крыс у второго автобуса при отправлении из базы отдыха.

Нужно было срочно привести себя в порядок, да и боевой режим шел на спад и, потому в любой момент Виктору могло стать так же плохо, как и окружающим.

— Следите за остальными ранеными, — отдал он распоряжение Виталию. — Чуть что не так, сразу пулю в голову.

Командир «евростандартовцев», глядя на Михнева с нескрываемым ужасом, кивнул.

«Интересно, как это выглядело со стороны, — думал Виктор, быстро проходя в переднюю туалетную кабинку. — Чего они испугались больше: нового монстра или моего боевого порыва? Выйду — спрошу».

Вымыв руки и топор, он сполоснул лицо и, насколько это было возможно, привел в порядок одежду. Боевой режим постепенно отпустил и от запаха, исходящего от смываемой крови «дерева-осьминога», начинало немного мутить.

«Так, — подумал Михнев, берясь за ручку двери. — Сейчас выйду и увижу ужас в глазах своих спутников».

Виктор не хотел, чтобы его боялись. Может быть, в отношениях с людьми он и бывал немного холодноват, держа на определенном расстоянии даже очень близких друзей, но никогда не желал, чтобы при виде его кто-нибудь пугался. Во-первых, это было неприятно, а во-вторых, поведение испуганного человека становится порою не предсказуемым. На поверхность могут всплыть совершенно неизвестные темные стороны души, древние инстинкты, наподобие берсерка.

В этом состоянии вполне нормальный, человек может превратиться в нечто неизвестное и даже опасное, типа того, как это случилось с раненым из первого салона, только без столь ярких внешних изменений. Ведь никто не знает, какие ангелы и монстры таятся до поры до времени в глубине личности, лишь выжидая соответствующего момента, чтобы неожиданно проявиться.

Пока Виктор размышлял на эту тему, лайнер довольно круто лег на левое крыло.

На какое-то мгновение Михневу пришла в голову ужасная мысль, что пока он тут прохлаждался, решая проблемы этического характера, остальные раненые превратились в монстров, перебили всех и захватили управление самолетом. Холодный пот выступил на лбу, и Виктор резко рванул дверь.

Слава Богу, в салоне ничего особо не изменилось. Широко расставив ноги и опираясь на спинки кресел трое бойцов «Евростандарта», уже вполне пришедшие в себя, стояли на карауле. Медики тоже оклемались и оказывали друг другу помощь. Раненые сидели тихо, как мыши, и, казалось, даже не дышали. Второй пилот вернулся в кабину. За ним и направился Михнев, рассчитывая выяснить причину столь резких маневров в воздухе.

Дверь в кабину летчиков оказалась запертой, поэтому пришлось в нее довольно крепко постучать, благо рукоять пистолета была под рукой.

Из-за металлической двери раздался настороженный голос:

— Кто там? Что вам нужно?

Поскольку вопрошали довольно вежливо, да и не было особой нужды обострять отношение с пилотами, Виктор спокойно ответил:

— Это начальник экспедиции, Михнев. Мне нужно переговорить с вами и выяснить, почему мы так внезапно изменили курс?

Виктор вдруг понял, что без всякого внутреннего напряжения назвал себя начальником экспедиции.

За дверью притихли. Видимо, рассматривали его, а, может, советовались, как поступить. Поэтому Михнев не поленился чуть наклониться и, оказавшись лицом на уровне глазка, улыбнулся одной из своих шикарных улыбок, которые держал про запас на самые сложные случаи жизни.

Наконец заскрежетал старый, давно не смазываемый замок, и дверь приоткрылась. На пороге стоял невысокий летчик и испуганно смотрел на Михнева.

— Не волнуйтесь, я один и почти без оружия, — своеобразно успокоил его Виктор. — А там в салоне мои люди контролируют ситуацию.

— Хорошо. Заходите.

Михнев всегда в детстве мечтал побывать в кабине настоящего большого самолета во время полета. Нет, не пилотировать его, а полюбоваться множеством табло, лампочек и иных весело перемигивающихся индикаторов. Конечно, такое многоцветье он видел в кино и тогда еще не понимал, что если полет происходит нормально, то всего этого буйства красок увидеть не удается. Только в нештатных ситуациях загораются дополнительные лампочки и тревожные табло.

Пилоты сидели на своих местах, видимо, встречал его штурман. Виктор обратился к немолодому, очень благообразному командиру экипажа.