Андрей Ездаков - Время драконов [СИ]

— Сделал то что хотел и то что должен был. Светлая ему память.

Михнев почувствовал, что в глазах накапливается предательская влага. Герой закончил свой земной путь. Он встал против страшного врага и не пощадил своей жизни ради других. Да примет Господь его душу.

Они постояли, помолчали. Потом Виктор достал заветную фляжку и предложил:

— Помянем Михаила.

СБ-шник молча кивнул. Михнев глотнул и передал ему флягу. Худой последовал примеру. Чуть сморгнул, видать, глаза тоже были не на сухом месте, и вернул фляжку. Затем сказал:

— Мы тоже вскоре вылетаем в Москву. Там в аэропорту дежурят наши сотрудники. Отыщите майора Дерюгина, скажите, что вы от полковника Смирнова и помогите его аналитической группе разобраться в ситуации. По возможности дождитесь меня, хотелось бы обсудить всю эту мутатень с вами. Михаил советовал привлечь вас к работе, насколько это возможно.

— Хорошо, — согласился Виктор, протянул руку на прощание и спросил, — а как вас зовут?

— Андрей.

— Счастливо вам, Андрей.

— Удачного полета.

Они простились, и Михнев поспешил к самолету.

Посадка уже практически закончилась. Быстро взбежав по пустому трапу, Виктор вошел в самолет и осмотрелся. Народ размещался в салоне второго класса, многие помогали устраиваться раненым.

«Вообще-то пострадавших нужно бы в первый класс, — подумал он. — Там не так трясет, да и кресла получше, поудобнее».

Пройдя вперед, Михнев откинул занавеску и сразу наткнулся на тупой взгляд охранника. Это был «кожанник» из свиты Маркаряна, не отбивавшийся с остальными участниками экспедиции от монстров на базе отдыха, не месивший грязь на лесной дороге, не видевший, как рядом гибнут люди. Он поднялся и, загородив дорогу, сквозь зубы процедил: «Ну, чего приперся?».

Раскормленная морда с щелочками заплывших жиром глаз выражала полное призрение к вошедшему. Традиционная темная кожаная куртка едва сходилась на толстом брюхе. Виктор понял, что начинает нагреваться, однако решил попытаться уладить дело миром, хотя воспоминание о том, что эта группка откормленных бугаев, рассевшихся на широких креслах первого салона вокруг своего трусливого шефа, пыталась бросить их здесь, лишь добавляло огня в топку его организма.

— Мне нужно переговорить с Шотой Соломоновичем.

— Они не принимают, — мерзко ухмыльнулся охранник и попытался вытолкнуть Михнева в тамбур.

— Доложите ему, что пришел его доверенный Виктор Михнев, — громко сказал он в расчете на то, что Маркарян услышит и захочет побеседовать.

Реакции из центра салона, где расположился президент «Евростандарта», не последовало, а бугай, раздосадованный оказанным сопротивлением, начал напирать не на шутку.

Виктор почувствовал, что еще несколько секунд и появятся сломанные руки, а то и шеи. Для того чтобы задержать переход в боевой режим, он снова воспроизвел в себе ощущение красоты полета. Поняв, что охранника просто так не удержать, Михнев оставил на месте свою левую ногу и резко ушел назад вниз и вправо. Когда «кожанник», увлекаемый инерцией, полетел головой вперед в тамбур, еще слегка ускорил его движение правой рукой.

Большего грохота, наверное, не произвел бы и знаменитый слон из посудной лавки. Не оглядываясь, Виктор решительно шагнул в носовой салон и увидел, что на него нацелено несколько стволов.

— Да вы что, обалдели? — растерялся он.

Такой открытой враждебности, которая читалась на лицах остальных «кожанников», Михнев никогда раньше не встречал. Он почувствовал, что даже одно неверное движение может стоить ему жизни, и пожалел, что не дал себе перейти в состояние берсерка. Тогда бы у него оставалась возможность уйти с линии огня. Но он не мог пока воспринять людей как смертельную угрозу и поэтому оказался неподготовленным к подобной встрече.

Помощь пришла совершенно неожиданно. Откинулась занавеска с другого борта, из-за нее вынырнули четверо людей в коже и направили на сидящих свои неизменные «беретты».

— Бросай оружие, козлы, — рявкнул здоровенный верзила. Виктор сразу узнал в нем «евростандартовца», вместе с которым они с Толиком и еще одним бойцом перетаскивали вчера ночью ракетную установку в джип. Тот добавил:

— И сидите тихо, уроды, перестреляем враз.

Видимо, голос, которым была произнесена тирада, показался окружению Маркаряна решительным, а отсутствие многословного мата еще более подчеркнуло серьезность намерений говорящего. Стволы опустились.