Хайнц Фенкл - Этюд в красном и черном

Когда стихают последние шаги, убийца выкарабкивается из речного ила. При сером свете раннего утра он видит удаляющиеся ряды копейщиков. Он растирает свои затекшие члены, а затем, держа наготове арбалет со стрелами, начинает карабкаться по склону холма, над которым развевается красный стяг князя Амимаи.

На горизонте первый луч солнца пробивается сквозь нависшие тучи.

— Уже утро, — говорит Игрок в Красном. — А твоего последнего убийцы все еще не видно.

— Быть может, он затаился, — торопится с ответом Игрок в Черном.

— Навряд ли, — Игрок в Красном смотрит на доску, на которой черные пехотинцы маршируют по западному берегу реки. — Похоже на то, что вам удалось меня перехитрить. Скоро будет сражение.

— Навряд ли.

До них доносятся звуки фыркающих лошадей и бряцающего оружия. На опушке жиденького леса под красными знаменами сгрудилась пехота и кавалерия. «Князь Амимая!» — раздается чей-то возглас, и громогласные крики приветствия разносятся над красными войсками.

— А, стихи, — произносит Игрок в Черном. — Интересно будет послушать.

С верхушки сосны убийца прицеливается и ждет момента, когда ничего не будет загораживать от него князя Амимаю. У самого подножия сосны и вокруг нее, сидя и стоя, солдаты ждут, пока князь разворачивает свиток рисовой бумаги.

Чистым, громким голосом Амимая читает первые строки.

— Паршивые псы! — в злобе восклицает Таназаки. — Ни один из них не оправдал моего доверия. Я и так слишком долго ждал. Скоро мне предстоит держать ответ перед князем Оямой.

— Господин, мы пока ничего не знаем о последнем. Быть может, ему это удастся.

Таназаки в гневе хлещет коня лейтенанта, отгоняя его прочь от себя.

— Слишком поздно! Он, видно, утонул, когда переплывал через реку. Собаки! Наверное, в следующий раз следует кому-нибудь из шпионов предложить воспользоваться ядом. Я посылаю семерых убийц, и двух из них Амимая убивает собственноручно! Какой позор! — он пускает своего коня галопом вслед удаляющейся колонне.

Кашлянув, Амимая дочитывает последнюю строфу:

Казалось, стрела арбалета выросла из груди Амимаи. На миг он, казалось, застыл как бы от удивления, и в следующее мгновение он валится грудью вперед, подминая под собой свои стихи.

— Государь! — с этим криком генерал Отаке выскакивает из своего седла и бросается к князю, подхватывая его тело, еще держащееся в седле. Остальные бросаются ему на помощь.

— Он на дереве! — раздается чей-то крик.

Дюжина лучников выпускает стрелы в верхушку сосны, и через мгновение на землю тяжело падает вымазанное речным илом тело убийцы.

— «Солдаты, — декламирует шпион, — ночь прошла, и рассвело давно, но берегитесь…»

— Ну, а дальше? — нетерпеливо спрашивает Ояма.

— Это все, государь. На этом месте князь Амимая был убит нашим воином.

Ояма сжимает в руке поводья.

— Жаль.

Через минуту он печально продолжает:

— Мне бы хотелось дослушать до конца стихи Амимаи, однако судьба распорядилась иначе. Созовите всех генералов на совет. Пусть немедленно явятся ко мне.

— Слушаюсь, государь.

Когда гонец уходит, князь Ояма смотрит на небо, прищурившись, как будто пытается разглядеть там улетающую душу. «Приношу Вам свои извинения, князь Амимая, — шепчет он. — Я поступил с Вами нечестно, и ничем не смогу загладить свою вину». Из его глаз скатывается слеза, когда он спешивается и просит принести кисть и бумагу.

Из шатра выходит генерал Отаке и обращается к другим генералам. Он начинает свою речь, но неожиданно останавливается и прячет лицо. Генералам известно, что князь Амимая убит. Кое-кто из них беззвучно плачет, некоторые воют, как волки, устремив взгляд в небо.

После долгого молчания, собравшись с силами, Отаке повторяет указания, которые дал ему перед смертью Амимая. «Слушайте, — обращается он к генералам, — половина наших войск еще не пришла сюда от моста. Дух нашей армии подорван. Если бы Ояма пошел в атаку сейчас, у нас не было бы никакой надежды на спасение. Нам следует отправить к Ояме гонца с просьбой предоставить нам день траура. Он, конечно, понимает, что этот день даст нам собраться с силами, однако долг чести не позволит ему дать отказ. Мы пошлем ему текст стихотворения, которое Амимая написал накануне, а нашим солдатам мы дочитаем его уже после сражения. Вот и все. А теперь идите и готовьтесь к бою».