Иннокентий Белов - Слесарь 3

Терум характеризовался самой приятной для жизни страной, с развитыми феодальными отношениями и неплохими нравственными принципами, достаточно богатой и состоящей из десятка сильных графств.

Коляндии досталась не очень богатая, уже северная земля, как и у нас и поэтому страна стала королевством, чтобы выжить в неблагоприятных условиях. Бюджет и армия всего королевства были сравнимы с бюджетом и армией зажиточного графства в Теруме, ибо изначально, именно парой графств оно и было. На таких, всем известных условиях, речи о вооруженном захвате куска соседних земель уже не шло, но, наличие неплохих рудников по добыче меди и железа давало надежду королям Коляндии рано или поздно прикупить одно из графств и расширить свою территорию.

Через территорию Терума постоянно шли обозы с металлом, которые выплавлялся на землях королевства, обратно везли продукты и оборудование для добычи, производимое в развитом Сатуме. Графы Терума брали умеренный налог за разрешение на перевозки по своим землям, на эти деньги ремонтировали дороги и пополняли свой бюджет.

Все эти и остальные знания рассказал мне Учитель, хотя и очень сжато, ведь он думал только о том, чтобы дать мне возможность найти его друзей и пожить у них довольно долгое время, вписываясь в новую жизнь и обрастая знанием языка и всех условностей, весьма важных в Сатуме.

Я же хотел совсем другого, поэтому провел почти неделю в первом попавшемся селении, уча местные слова и пытаясь начать, хоть немного, разговаривать на корли. Заодно я начал сексуальное образование моей наложницы, довольно неграмотной в этом плане, зато безропотной и очень старающейся спасти жизни тех мужиков. которые попали в список покусившихся на жизнь могучего воина. Я даже не стал узнавать ее имя, сначала называя ее просто: — Эй! А потом присвоил ей свое, став называть Изаурой, на что она охотно откликалась.

И сначала жестами, потом уже и словами, показывал, что я хочу от нее и старосты поселения. А хотел я только жрать, тешить свою плоть, все, как и пристало мне, настоящему воину. Из странного было то, что я заставлял девку называть мне все, что я видел перед собой, до последнего предмета на кухне и выводил на прогулки, чтобы узнать новые слова, глядя вокруг.

Еда в поселении показалась мне очень скромной, особенно в первый раз, пока я не пригрозил старику, показав деревянную тарелку с какой-то жидкой хренью, которую принесла мне девка, что переломаю ноги и ему и его внуку и для начала вывалил все содержимое тарелки ему на голову и тщательно протер об волосы. После этого мне варили что-то похожее на картошку, добавляли какое-то масло, пекли хлеб и еще приносили местный творог. Во время прогулок я видел, что в поселении есть несколько коз, лихо скачущих по горным тропкам, есть и разработанные поля, на узких полосках подходящей земли, засаженные или пустые после сбора урожая. В экономику проживания в горах и выживания опять же здесь, я, особо не вникал, зато проводил на площади пару тренировок в день, вспоминая уроки Кроса по работе с копьем и хорошо нагружая тело. Как следует пропотев, я заставлял Изауру лить мне воду на плечи и спину, потом уединялся с ней в доме и заставлял ее изучать новые предметы, а все поселение слушать, как проходит обучение.

Побитые мужики поправились, и так же замирали под моим взглядом, ожидая разрешения пройти мимо. Раскаяние на их немудреных лицах было довольно искренним, ну, или выглядело таковым.

Дверь в доме я держал постоянно закрытой, приучил к этому и девку, еду заставлял пробовать саму Изауру, перед каждой трапезой, воду сам набирал в кувшин на роднике, правда, несла ее моя наложница передо мной.

Но, понимая, что один только кнут — временно эффективная мера принуждения, использовал и пряник. На второй день, обстучав предварительно на подходящем камне обухом топорика один серебряный дан и превратив его просто в лепешку серебра, я вручил его девке, заодно узнав и слово «серебро» по-местному. Судя по старанию, с которым предалась Изаура очередному уроку, такой жест с моей стороны окончательно растопил ее немудреное сердечко.

Я выдал ей еще по такой лепешке на четвертый вечер и на утро шестого, после чего собрал свои вещи, обнял Изауру, напоследок сказав ей: — Свободна уже.

И ушел из поселения, не прощаясь ни с кем, и даже не посмотрев ни на кого.

Я спускался по присмотренным ранее дорожкам вниз, забирая вправо, в сторону границы с Терумом, до которой было еще очень далеко, под шестьсот километров или пятнадцать дней пути.