Максим Бондарчук: Снежный Ворон [СИ]

— Да, конечно. Это в двенадцати километрах отсюда.

— Именно. Ну так что?

— Все будет устроено, капитан. Скоро вы сможете увидеть дом ваших родителей, только вот.

Мужчина остановился у дверей, ведущих в зал для приема и указал в окно, откуда даже в такую метель было видно пирамидальную конструкцию главного генетического хранилища.

— Лучше, чтобы ваш визит был неофициален.

— Я не понимаю.

— Командование Клана не поощряет подобное ввиду очевидных причин, посему вам стоит навестить могилы предков чуть позже, когда немного улягутся страсти из-за сражений на Цирцее. Вы ведь там были?

— Я был среди тех, кто сражался за ее освобождение.

— Вот и прекрасно. Это даже хорошо, ведь в случае, если вас заметят, то закроют глаза, т. к. вы один из тех героев, кто вернул нам право быть в одном ряду с остальными Кланами.

Виктор усмехнулся над последними словами.

— Герои, они только в книгах, здесь просто люди.

Дехра Дан была не просто столицей Клана, где вершились судьбы многомиллионного населения, она была центром притяжения всего в округе. Несмотря на суровый климат, почти не проходящую зиму и постоянный мороз, здесь жило очень много людей, считавших своим долгом помочь молодому Клану выстоять в тяжелой конкурентной борьбе за место под солнцем. И хоть в этой системе оно почти не грело, так, давало лишь свет, да два месяца в году, когда наступало календарное лето, едва пригревало, чтобы люди могли спокойно ходить по улице, не думая замерзнуть насмерть, где-нибудь неподалеку от своего дома, для многих столица была лакомым местом.

Здесь жили предки многих из тех, кто стал одним из первых пилотов, вставших в строй на защиту собственного дома. Тогда еще мало кто думал о космических полетах, о Кланах, формировавших костяк будущего мира, о том, что где-то может существовать много других, далеко не дружественных живших на этой промерзлой земле людям, существ. И человек, закованный в бронированный корпус был одним из самых страшных врагов.

Много лет спустя столица стала преображаться. Даже сейчас, глядя на пирамиду генетического хранилища, высоко поднимавшаяся над другими зданиями, Виктор и представить себе не мог, что тогда, будучи еще ребенком и не видя вокруг своего дома ничего, кроме сплошного снега и ледяных дюн, то и дело перекатывавшихся с одной стороны на другую, вырастит нечто, что будет будоражить его повзрослевшее воображение.

Он далеко уже не был ребенком, но все равно, как тогда, в детстве, смотрел в запотевшее окно и удивлялся всему, что творилось на этой планете.

Могила отца была давно заброшена. Он едва отыскал ее среди старых развалин, далеко за пределами города. Пробрался через высокие сугробы, буквально утопая в каждом из них, вышел на дорогу и быстро побрел по знакомому пути, всплывшему из памяти и не дававшему заблудиться среди всего этого однообразия. Вокруг мало что изменилось по сравнению со столицей. Здесь будто было из прошлого. Казалось вот-вот, через какую-то долю секунды, он увидит знакомого человека, знакомый свет из собственного дома, потом голос отца и матери, зовущие его на обед. О-о это жареное мясо, приправленное базиликом. Черт его знает как все это попадало в руки ее матери, но каждый раз, возвращаясь вместе с отцом из охоты, он ловил ноздрями приятный аромат этого старого, простого, но очень питательного блюда. И пес, огромный белый пес, чей лай по утрам будил его на работу, он тоже был там.

Но теперь ничего подобного не произошло. Все осталось в прошлом. Как и он сам, словно восставший из могилы мамонт, не знающий как пристроить себя в этом мире. Дом был разрушен почти до основания, то, что не смогло сделать время, накрыло снегом и заковало в ледяные оковы. Стоило больших усилий откопать то немногое, что еще напоминало ему о том детстве.

Добравшись до середины, Виктор ушел в сторону. Рукавицы намокли — стало опасно продолжать копать руками, да и время уже давно перевалило за полдень. Солнце покатилось в другую сторону горизонта, грозясь погрузиться за его сторону и перестать освещать путь. Это было опасно. Он мог запросто заблудиться, хотя знал эти мест как свои пять пальцев, не глядя на то, что здесь его не было несколько десятков лет.

Небольшое надгробие торчало из-под снега в том месте, где Виктор запомнил еще тогда, в далеком прошлом. Слегка в стороне от дома, под громадным кедром, выстоявшим все это время каким-то невероятным усилием и не сломавшись под действием безжалостной стихии.