Олег Данильченко - Тропинка к Млечному пути [litres]

– Андрей, – позвал Такаси, старательно выговаривая непривычное для японца русское имя. – Все разогрето.

Так, как про себя называл японца Андрей, очень тщательно изучает русский язык, поэтому старается с ним говорить только на русском. Сейчас в Японии вообще повальная мода на русский язык, и не только. Любят они и российские конфеты, мультики, вон, тоже пришлись по вкусу и теперь вовсю переводятся на японский. Особенно «Чебурашку» полюбили. Практически целый культ этого диковинного зверька создали. Кто бы мог подумать? Песни разучивают, причем не только переведенные на родной язык, а даже в первоисточнике пытаются изобразить. Как-то довелось услышать. Смешно получается, право слово, когда с детства знакомая песня звучит с диким японским «прононсом». Но красиво выводят, шельмы. Стараются. Вот и Такаси Накамура не избежал последних веяний моды.

– Спасибо. Еще минуту, – ответил Андрей, «щелкая» личным, дорогим цифровым фотоаппаратом, – только пару кадров сделаю.

Фотографией он заболел тоже в детстве, с подачи отца. Тот был фанатом этого искусства и без камеры даже на улицу не выходил. Мать не очень одобряла это их общее увлечение. Не только из-за того, что отец фотографировал все и всех подряд, где бы ни находился. Незнакомые красивые женские лица, пойманные в интересном ракурсе, очень часто становились объектами фотографий. Мама смотрела на это сквозь пальцы, так как муж повода к ревности не давал. Чисто эстетический интерес художника. А вот то, что квартира была заставлена всякими сопутствующими приспособлениями, необходимыми для фотографии, на которые папа часто тратил семейные средства, ее порядком напрягало. Жили-то небогато. Так и немудрено. Это теперь все просто. Молодежь даже не представляет, наверно, как это было раньше. Сейчас аппаратура цифровая, «щелк» – и снимок готов, подключай к компьютеру и смотри, что получилось, так и на самой камере есть экран, где пусть и в малом формате, но видно, что вышло. Раньше же все было сложнее. Сначала нужно зарядить камеру. Чуть позже кассеты с уже заряженной в них пленкой, начали продавать, но Андрюха застал еще те времена, когда пленка продавалась просто рулончиком, завернутая в светонепроницаемую бумагу, и ее еще нужно было запихать в кассету, а до того, пока не придумали сами кассеты, намотать прямо на валик камеры. Застал, правда, буквально краем и сам пользовался соответственно уже непосредственно кассетами.

Все эти манипуляции с заряжанием фотоаппарата производились либо в туалете, при выключенном свете, на ощупь, либо бралась старая шуба, сворачивалась так, чтобы в кокон, получившийся из нее, не попадал свет, и через рукава, просунув туда руки, снаряжалась камера. Может быть, кто-то это делал и по-другому, а вот отец именно так развлекался до тех пор, пока кассеты не вытеснили это неудобство из процесса. Тем же способом «отстрелянная» пленка извлекалась, и далее, так же, на ощупь, заправлялась в специальный бачок для проявления. Там вообще было особое искусство, чтобы попасть в спиральки верхней и нижней части разборного валика. Потом проявитель разведи теплой кипяченой водой да залей, не забывая следить за временем и прокручивая валик бобины. Далее следует слить раствор, прополоскать, и залить уже закрепитель. Потом сушка. Какой женщине понравится, когда по всей квартире свисают ленты проявленной фотопленки?

Печать самой фотографии, посредством фотоувеличителя, установленного на стиральную машинку в ванной комнате, при свете красного фонаря, это, прямо скажем, целое таинство. Вид появляющегося на фотобумаге, как по волшебству, изображения завораживает. Но чуть передержал в ванночке с проявителем, и пиши пропало. Только выбросить. Нужно поймать момент, когда настает пора выдернуть лист и, через промежуточную ванночку с чистой водой, сунуть его в емкость с закрепителем. Далее снова сушка на электрическом глянцевателе. Словом, давеча не то, что нонеча. Вот и ворчала мама постоянно, однако с пониманием относилась к увлечению своих мужчин. Смягчающим обстоятельством было еще и то, что она сама, как правило, в первую очередь являлась основным фотообъектом увлечения мужа.

Женщиной она была в молодости яркой, красивой, статной. Отец любил ее и постоянно с особым удовольствием фотографировал. Да и сейчас, уже разменяв давно седьмой десяток, выглядит для своих лет потрясающе. Она, понятное дело, пыталась показать, что ей это безразлично. Впрочем, безуспешно. Чего там говорить? Нравилось ей позировать и потом смотреть, что получилось. А она всегда на фото выглядела шикарно. Удивительно фотогенична. Ее фотопортретами были завешаны все стены тесной «двушки» и постоянно обновлялись. Кстати, батя был всего лишь любителем в этом деле, небесталанным, фанатичным, но любителем. А так трудился токарем на московском «Шарике», мама же преподавала в школе русский язык. Андрей, конечно же, тоже заболел фотографией, но в меру. Однако камерой баловался с завидной регулярностью. Дорогущий Canon и порядочный набор всевозможных объективов, можно сказать, его гордость, всегда под рукой.