Евгений Витязев - Молох

— Кого это там убили? — засуетился патрульный, пока гости стояли у поста.

— Да там, один алкаш спустил другого с эскалатора — изрёк кавказец.

— А, понятно — смотрел постовой как на Ахмета, так и на жмуря. — Что ж, тогда проходите.

Десять минут ушло на то, чтоб без приключений приблизиться вплотную к посту Чернышевской. И столько же ушло на то, чтоб новость о том, что совершил боец в столице, долетела как до соседней станции, так и до Вано.

Хиппи, входившие в состав Купчинского Альянса, но в тоже время жившие сами по себе, проявили исключительную оперативность и понимание. Если бы они не выступали против войны, а сразу действовали, то им бы можно было почётно дать звание самой организованной армии в метро. Даже железобетонная оборона военмедиков не устояла бы, не говоря об анархистах и прочей бандитской погани. Сборы заняли не больше получаса. Ещё полсотни рекрутов пополнило состав непобедимой армады, хотя каждый понимал, что история полнится случаями, когда целые армии разбивались в пух и прах куда меньшим составом. Легионы, априори подразумевавшие под собой то, что они выдвигаются под знаменем Сатаны.

На Обводном оставалась самая меньшая часть защитников, что вызвало споры, ибо станция являлась пограничной. Детей-цветов было разве что чуть больше, чем оборонявшихся на Дунайском. Основной заслон решено ставить на Звенигородской. Там же устроить колонию, не смотря на близость к Минотавру. Но что сделает один против полсотни? Пусть даже у того был бы пулемёт Максима, когда колонисты закидают зверя шапками. Перед тем, как вести толпу дальше, Чулок остановил седовласый старик.

— Будь осторожна в чувствах своих.

— Я не понимаю.

— Молох, он здесь проходил пару дней назад. И он с другом в большой опасности.

— Где мне его найти?

— Ступай на Лесную, спроси мэра. И помни, что Молох не тот, за кого себя выдаёт. Истина, которую он поведал, не ведает границ для зла.

— Откуда вы всё знаете? — литовка затаила дыхание.

— Это всё равно, что объяснять слепому, как я вижу мир — глубина взора старца таила в себе целую вселенную.

— Но будущее нигде не прописано — ответила диггерша и поспешила к Борису и Мамонту. Глава Вудстока ещё долго смотрел вслед удалявшимся бойцам, не переставая одаривать толпу перевёрнутым крестным знаменем, пока солдаты окончательно не скрылись в тоннеле. Мало кто ведал, что перевёрнутый крест — христианский символ, не имеющий ничего общего с сатанизмом и всякой чепухой, опутанной вокруг данного «изма». Именно на таком кресте казнили в своё время Святого Петра в знак уважения к Иисусу Христу.

Двигались спартанцы размеренным шагом, как на прогулке по парку. Не хватало разве что лиственных деревьев вокруг да белок, умещавшихся бы на ладони, а не размером со взрослого питбуля. Кто бы мог подумать, что такие создания раньше питались орешками, а не черепными коробками заблудших сталкеров и диггеров. Конечно, мозги вкуснее, чем сердцевина ореха. Но никаких мутантов и, тем более, белок в тоннеле не оказалось. Чулок даже заскучала по тому, что шашка оставалась без дела. В десять минут десятого показалась Звенигородская. Литовка чувствовала, что здесь не так давно проходили Молох, Ахмет и Чума. Теперь их осталось двое, если правильно понимать того старца. «Наверняка, кавказец пошёл мстить Вано» — просвистела мысль у девушки в голове.

После небольшой суматохи решили на время оставить Бориса главным на станции. К тому же требовалось захватить Садовую, когда остальной Узел можно без труда подчинить сарафанным радио и железной рукой амазонок: Мамонта и Чулок. Кушеточник оставил с собой около сорока бойцов, в основном хиппи. Вот она — первая колония Звенигородской. Дай Бог не повторить судьбу целого отряда, исчезнувшего в тумане Норфолка во времена Первой Мировой.

Солдаты, под эгидой двух женщин, составляли в основном хиппи, проявившие вдруг всплеск к насилию. У каждого со временем просыпаются свои навыки, о которых человек не то, что не подразумевал, а всячески искоренял. Но мозг, как таковой, понять невозможно. Так же как индивид не в силах до конца понять самого себя — зачем он делает те или иные поступки, почему живёт в этом метро и поклоняется его Богу. Шестьдесят с лишним человек ровно в 9:33 вошли в последний на предстоявшие планы тоннель.

Переход выдался ещё скучнее, чем предыдущий. Казалось, назло попрятались крысы и летучие мыши по своим углам. А так хотелось размяться перед предстоящим побоищем. Тоннель от Звенигородской до Садовой занимает около 930 метров. И ни одного чудика, что непривычно для слабо неизведанного тоннеля. Кое-где, правда, стены покрывали мох и лианы, но они не представляли угрозы. Уже без четверти десять прорисовалась обитель.