Дмитрий Силлов - Закон охотника [litres]

Я с удивлением посмотрел на Охотника. Вычленить из еле слышной трескотни эдакие подробности – это реально надо волчий слух иметь. Впрочем, если он не врёт, то в опасности не только мы, но и те, кто сейчас беспомощно лежит в автоклавах.

– Можем мы заблокировать эту дверь и попытаться отбиться, если эти твари сюда доберутся? – спросил я.

– Можем, – безразлично ответил Захаров. – А толку? Аварийных аккумуляторов данной автоклавной хватит на двадцать четыре часа, после чего они вырубятся, исходники погибнут, а дверь разблокируется. Что это даст?

– Это даст шанс, – жестко сказал Краев. – И это не так уж и мало.

– Как пожелаете, – пожал плечами Захаров, шагнув к агрегату, который, похоже, в автоматическом режиме контролировал всё в этой автоклавной. – Что предпочитаете – посидеть тут сутки либо встретить волну мутантов в коридоре?

– Какой смысл сидеть тут? – удивился я. – Муты отличаются завидным терпением, могут ждать, когда добыча вылезет из норы, и сутки, и двое. Встретим их в коридоре. Если удастся уничтожить волну, вы восстановите Грету и вновь запустите нормальный режим энергообеспечения.

– Хочется верить, что это удастся сделать, – вздохнул Захаров. При этом я отметил, что в его убитом голосе появились бодрые нотки – так всегда бывает, когда у человека появляется надежда.

Академик отбил на клавиатуре агрегата замысловатую дробь, после чего довольно шустро рванул к двери. Мы с Краевым – за ним. На мгновение у меня промелькнула мысль, что старый прохвост решил нас похоронить в этой автоклавной. Но нет, мы все успели выскочить наружу прежде, чем бронированная дверь захлопнулась намертво.

В коридоре слышимость была лучше, поэтому до нас довольно отчетливо донеслись звуки последних выстрелов и предсмертные крики умирающих. А потом мы услышали топот множества ног. И увидели, как из-за поворота длинного коридора прямо на нас накатывается толпа мутантов.

Впереди бежало квазимясо, вращая вылупленными глазами и стуча по бетонному полу ногами, напоминающими острые костяные пилы. Следом на четвереньках неслись два снарка, карикатурно похожих на людей, изрядно изуродованных лучевой болезнью. Еще я успел заметить как минимум одного волкопса и, что уже не удивительно, дампа – человекоподобного мутанта из мира Кремля, чем-то похожего на прямоходящего снарка, сжимающего топор в облезлой руке, обезображенной язвами.

Дальше рассматривать эту кучу мутировавшего мяса у меня времени не было, потому что я начал стрелять из автомата, стараясь попадать по бессмысленным глазам и разинутым, окровавленным пастям – так вернее всего можно вывести мутанта из строя. Рядом отрывисто начал долбить пулемет Краева, и надо отдать должное, Охотник стрелял неплохо.

Чудовища, бежавшие первыми, умерли сразу – даже муту непросто выжить, поймав мордой несколько пуль с расстояния менее ста метров. Но дальше у нас появились сложности. Куча мяса, обезображенного кошмарными мутациями, замедлилась, но продолжала двигаться на нас – те, кто бежал сзади, давили на тела мертвых товарищей, образовавших щит из окровавленной мертвой плоти.

Мы были вынуждены прекратить огонь – бесполезно стрелять в мертвых, если только они не зомби.

– Желательно временно отступить, – сказал я, бросая на пол бесполезный опустевший автомат и берясь за молниемет. – Есть куда?

– Считайте, что нету, – мрачно сказал академик. – Сзади, как вы видите, аварийный эвакуационный лифт на случай пожара, ведущий прямиком на минус пятый уровень. Туда, откуда притащились эти твари. Кстати, вы не отцепите от моего горла эту вашу гадость? Теперь мы вроде как в одной лодке.

– Согласен, – кивнул Краев.

В следующее мгновение из разорванного кислородного шланга экзоскелета высунулся умильный смайлик – по другому я не могу описать милую мордочку жуткой твари, каким-то образом связанной с Охотником. И со мной. Очень странно. Хотя если мы с ним оба Меченосцы, то, может, и одинаково успешно можем общаться со всякими монстрами, помогающими нам?

Прыжка пиявки Газира я не увидел – лишь смазанный от скорости черный росчерк, который в мгновение ока вгрызся в руку Андрея и прополз под его кожей, превратившись в ту самую татуировку, которую я увидел в начале. Охотник поморщился – больно это небось, когда в твоё тело внедряется такая тварюга. К подобному не привыкнешь. Но, перефразируя народную пословицу, своя пиявка не напрягает – особенно если она обладает такими полезными свойствами.