Михаил Зяблов - Когти Бога

Зевс, шел к деревне под проливным дождем, и с улыбкой вспоминал былые времена: трудный путь к этому месту через непроходимые джунгли, в компании с озлобленными уголовниками. И то, каких трудов стоило дотащить сюда этот метеорит. И то, как он потом объяснял руководству, почему не выполнил задание. То были трудные времена, но Зевс, поставивший тогда на карту многое, включая свою жизнь, получил превосходный тренировочный лагерь, из которого пополнялись ряды верных ему людей, а правил этой общиной сам Черный Олег – личность среди уголовных легендарная, и ввиду своей легендарности, не имеющая возможности вернуться на развитые планеты. В деревне жили как мужчины, так и женщины, осужденные когда-то на пожизненные работы. Попадались даже старики, которых Черный вытащил с каторги. Когда Зевс спросил его, зачем он это делает, авторитет ответил так:

– Чтобы отцы свободой подышали, хоть перед смертью.

Зевс не возражал, в конце концов, они делились опытом с подрастающими в деревне детьми. Конечно, это полностью независимое от внешнего мира поселение не могло бы долго оставаться незамеченным, если бы не молочно – белый камень, возвышающийся на столбе, в самом центре деревни. Это, наверное, единственный артефакт, найденный агентом Организации, о существовании которого сама Организация даже не подозревает.

Амнезия, так назвал Зевс этот камень много лет назад, накрывал своим мощным полем всю деревню. У любого, кто вошел в деревню, будь то человек, или машина, информация о ней напрочь стиралась из памяти.

Сами жители, покидая деревню, как ориентир использовали соседний холм, с которого ее было отлично видно. Так же поступил и Зевс, который уже спустился к его подножию. Промокший до нитки, но абсолютно счастливый, он прошел через центральную площадь, на которой, из-за дождя осталась только пара домашних кабанов, и постучал в дверь большого дома. Дверь тут же открылась, на пороге стояла женщина средних лет, с длинными огненно-рыжими волосами, спадающими на лицо, половину которого скрывала замысловатая татуировка. В одной руке женщина небрежно держала большой кухонный нож, а вторую прятала за спиной.

– Здравствуй Мара, – Зевс дружелюбно улыбнулся и кивнул на нож. – Не знал, что ты умеешь готовить.

– Все шутишь? – Мара пробежалась глазами по площади за спиной Зевса и пригласила его в дом. – Ты же недавно улетел, что-то случилось?

– Хочу с Черным поговорить, – Уклончиво ответил гость. – Он дома?

– Куда он денется, старый лис. Опять прикидывается самым больным на свете, чтобы я за ним ухаживала.

Мара положила нож на стол, но пистолет так и остался за поясом, беглые каторжники за свободу были готовы убить любого, даже старого приятеля.

Зевс проследил за ее действиями и, как бы, между прочим, поинтересовался.

– А что, снайпера с наблюдения сняли?

– Нет, он свою работу сделал – доложил, что кто-то идет к деревне, но что-то у него с оптикой случилось, никак не мог на цель навести. Опять твои фокусы?

– Да, – Зевс кивнул, довольный ответом. – Мои фокусы.

Больше, не говоря ни слова и, не разуваясь, прошел в большую комнату. В комнате, у камина, накрывшись пледом, сидел немолодой уже человек с жесткими чертами лица. Из под нависающих бровей, на гостя внимательно смотрели серые глаза.

– А, это ты, дружище! – Радостно поприветствовал он гостя. При этом из под пледа послышался сухой металлический щелчок предохранителя. – А я, было, подумал – кого это черти несут!?

– Выглядишь не очень, – Ответил на приветствие Зевс. – Тебе нужны какие-нибудь лекарства?

Хозяин дома только отмахнулся.

– Мне нужна другая планета, не могу я здесь больше, загибаюсь от скуки. Одно развлечение – молодняк твой тренирую. Ты говорил, что придет время и я смогу вернуться, снова стану вольным.

Черный посмотрел Зевсу прямо в глаза, в его взгляде отражалась печаль узника, глядящего на синее небо через окно камеры.

– Скажи мне Громов, – Он называл Зевса так, как и при их первой встрече, в руднике. – Только честно скажи. Доживу я до того светлого будущего, что ты обещал?

– Ты станешь вольным даже раньше, чем мог надеяться. – Зевс присел на самодельный табурет и, понизив голос, добавил. – Если Мара тебя своей стряпней не добьет.

Черный просиял как ребенок.

– Вижу, ты пришел с хорошими новостями? А я вот, захандрил. Ведь страшно мне. Да, всю жизнь ничего и никого не боялся, а тут вдруг страшно стало, что эта самая жизнь у меня будет как лестница в курятнике – короткая и вся в дерьме. А ведь мне всего пятьдесят один, я еще могу семью завести, детей.