Уильям Кинг - Крестовый поход Махариуса

Мне стало любопытно, те ли это телохранители, которые были с Дрейком на Карске, в начале наших приключений с Махариусом. За все время я перебросился с ними лишь парочкой слов, никогда не видел их вне службы и не знакомился с ними. Мне казалось, словно я узнаю движения некоторых из них, однако это могло быть результатом схожих тренировок. Скорее всего, я умру, так их и не узнав.

Иван шел рядом со мной, не сводя глаз с Махариуса. Его внимание было сосредоточено сугубо на лорде верховном командующем. Если придется, он был готов броситься вперед и получить вместо него пулю. Невзирая на все свои сомнения, я поступил бы так же. Привычке целой жизни сложно изменить.

Мы почти добрались до первого орудия. По другую сторону от него все еще двигалась колонна вражеских войск. Рот Махариуса зашевелился, и я понял, что он продолжает говорить по комм-сети, отдавая приказы, поддерживая боевой дух командиров и делая все, что нужно. Я молился Императору, чтоб комм-сеть проработала достаточно долго и остальные получили его распоряжения и последовали инструкциям.

Возможно, они и в самом деле услышали. По гряде перед нами внезапно прокатился шквал взрывов, заставив врагов броситься в укрытия. Махариус дал сигнал Ивану и мне идти к орудию. Я забросил дробовик за плечо и достал нож, решив захватить машину без лишнего шума. К моему удивлению, вместе с нами пошли и четверо телохранителей Дрейка, сжимая в вытянутых руках зачерненные гарроты.

Мы тихо побежали к машине, стараясь не поднимать голову и держать корпус между собой и колонной. Стоявшие на шасси канониры заряжали орудие, пока их офицер отдавал приказы. Они были либо неимоверно храбрыми людьми, либо неимоверно безразличными ко всему — несмотря на иссекавшие их позицию взрывы, еретики продолжали делать свою работу, будто в уверенности, что с ними ничего не случится.

По-своему они тоже верят, предположил я, причем в некотором странном смысле оправданно. В них никто не попадет, кроме как по чистой случайности, поскольку так приказал Махариус. Конечно, это вовсе не означало, что они не могут погибнуть от шального снаряда. Я повидал достаточно сражений, чтобы знать, что ничто и никогда не шло согласно плану.

Не желая больше рисковать, я бросился к борту машины. Она находилась в режиме ведения огня, с выдвинутыми из корпуса огромными бронированными опорами, которые не давали ей откатываться из-за отдачи. Я забежал в ее тень и, прижавшись спиной к гусеницам, дождался Ивана с остальными.

В подобной близости к большой машине таилось нечто одновременно успокаивающее и тревожное. Успокаивающее из-за металлического привкуса и запаха выхлопных газов, из-за вибрации внутренних систем питания, поскольку все это напоминало мне другие машины, которые приходилось водить. Тревожное из-за того, что в запахе ощущались некая чужеродность, привкус гнили и разложения, подобного которому я прежде никогда не чувствовал. Казалось, будто сам металл орудия таит в себе болезнь. Как такое вообще возможно?

Зажав штык в зубах, я вылез на гусеницу, под бронированным брызговиком. Затем, встав на болты больших приводных колес, крутивших гусеницы во время движения машины, я взобрался на борт. Офицер стоял прямо передо мной. Я шагнул вперед, обхватил рукой его горло, оттянул голову назад и ударил ножом в шею.

Секунду спустя Иван и остальные поднялись следом. Иван бросился на ближайшего канонира, а штурмовики, словно тени, возникли позади своих жертв и накинули им на шеи гарроты. Офицер, удерживаемый моей хваткой, лягался в лихорадочной агонии, опустошая кишечник и мочевой пузырь. Я разжал руку, дав ему упасть, а затем открыл люк на крыше и нырнул внутрь, в тускло освещенную модифицированную «Гидру».

В некотором смысле я словно вернулся домой. Со времен обучения я комфортно себя чувствовал внутри любой военной техники. Мне нравилось, когда вокруг смыкались толстые бронированные стены, укрывая меня от всех опасностей битвы или, по крайней мере, сводя их к минимуму.

Однако прежде мне никогда не приходилось управлять чем-то похожим на «Гидру», а то, что ее произвели еретики, делало машину еще менее знакомой. Впрочем, большая часть человеческой техники имела схожие элементы дизайна благодаря шаблонам, на основе которых создавалась. Водительское отделение почти всегда располагалось впереди машины, так, чтобы водитель видел, куда ехать.

Наполовину пригнувшись, сжимая в руке нож, я пошел вперед. Корпус танка отсекал большую часть звуков снаружи. После адского шума сражения здесь казалось почти тихо. До меня донеслись голоса еретиков, разговаривающих друг с другом сиплыми, утробными голосами. Кто-то кашлянул, как будто у него в легких скопилась слизь.