Василий Евстратов - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Шатун

«Давай. Еще немного, шустрый. Ещё…» – По «радару» выцеливал внешника, который вскоре должен показаться мне на глаза. Выстрел. «Есть сволочь!» – покатился он между деревьев, подстреленный.

«Ещё один приторможенный», – обрадовался результату, так как ясно видел, как забрало треснуло от попадания пули.

Но тут же радость улетучилась…

«Вот же, падлы ученые!» – выругался, отключил свой «радар» и снова подорвался бежать.

Задние после выстрела сразу залегли, а боковые наоборот, скорости прибавили. Пришлось опять в отрыв идти, но теперь забирая ближе к левофланговым. Собирался по гребню холма проскочить, пока они на подъём идут, и в обратную сторону их повести. А то, насколько я помню, дальше лес не столь густой будет, подлесок совсем пропадёт, и там-то они меня точно за жабры возьмут. Даже без предполагаемого правофлангового охвата.

В темпе пробежав верхами, приготовился встретить еще и этих, так как выскочить не успевал. Но может, если подстрелю кого-нибудь, удастся всё же притормозить их.

«Должна же у них задница жим-жим заиграть. Или они накачанные чем-то, и им все по барабану?» – думал, ожидая следующих, наблюдая за их приближением через «радар».

«Люблю я лес густой!» – радовался я очередной удаче.

И пусть мне пришлось опять бежать вниз с холма, это не омрачало моей радости от подстреленного очередного внешника. И такое на меня воодушевление нашло, что, так гляди, и всех остальных…

Сильный удар в спину, и наблюдаю, как из груди у меня вылетает фонтанчик крови. Всё это произошло в тот момент, когда я собирался перепрыгнуть через очередной поваленный ветром ствол.

Похоже, я их достал окончательно, и игрушки кончились. От попадания ноги резко стали ватными и я, перевалившись через так и не перепрыгнутый ствол, полетел лицом в заросли.

Но перед тем, как отключиться, я увидел, что бывает после смерти с человеком.

Видно, такое сильное желание у меня было убежать от внешников, что моя душа, не почувствовав, что уже потеряла тело, продолжила забег по лесу. Одетая в ту же одежду, что и я, и с моим же «Кашмаром» в руках она продолжила бег, постепенно исчезая в растущих впереди зарослях.

Меня же дальше поглотила тьма. И только одна мысль еще промелькнула: – «Шельма не простит» …

Очнулся от раздирающей тело боли и холода, который даже больше причинял страданий, чем сама боль. Меня всего трясло, и этим вызывая еще большую боль.

Попытался приподняться, но тело прострелило разрядом от макушки до пяток, вызвав непроизвольный стон. И сразу же почувствовал, как по спине у меня кто-то легкий пробежал и задышал в лицо.

С трудом, но всё же удалось оторвать от земли голову, и сквозь слезы, в предрассветной мгле я рассмотрел острую мордочку Пирата. Он тут же принялся слизывать мокрые дорожки у меня с лица.

– «Живой!» – дошло с трудом. И эта мысль, казалось, прорвала плотину воспоминаний и вызвала нешуточное удивление, отчего даже боль слегка отступила.

Почему я еще живой? Ведь я ясно помню фонтан крови из груди, адскую боль, слабость и последующие глюки с бегающей душой. Даже если допустить, что я выжил от попадания пули, то сама мысль о том, что внешники меня не то, что не разделали на органы, это еще можно допустить. Но то, что они даже не добили, в это верилось с трудом.

Однако это так. На реальность этого указывала раздирающая тело боль, жуткий холод и Пират, который сейчас сидит напротив моего лица и гипнотизирует взглядом.

«Если Пират рядом, то опасности нет, и можно сильно не напрягаться. Но поудобней все-таки нужно лечь, а то тело уже одеревенело все». – Тут же постарался воплотить эту мысль на деле.

Со стонами и приглушенными матами с трудом перевернулся на спину. Да уж. Это не под приглядом Шельмы в кровати валяться.

«Шельма! – прострелила голову мысль. – Надеюсь, они не сглупили и успели убраться куда подальше?».

Но, зная Тихого, я уверен, что глупить он им не даст. А значит, должны успеть спрятаться в другом месте и переждать весь этот кипиш. Во всяком случае, я бы так поступил, а мы с ним, как я и говорил, на одной волне думаем.

Дальше о себе опять напомнил Пират. Залез ко мне на грудь и начал вылизывать одежду с уже засохшей кровью. Полижет и голову поднимает, смотрит на меня, и снова принимается кровь слизывать, и снова смотрит.

«Живчик», – дошло до меня, наконец, на что животина намекает. А я-то думал поначалу, что он так переживает обо мне. А ему, эгоисту, живчик срочно требуется, впрочем, как и мне. А то тело разрывает что-то чересчур уж сильно, ему явно спека и живчика не хватает.