Ольга Швецова - Ящик Пандоры

Дрезина тронулась с места, двигаясь в объезд, в сторону Кольца. Слушая мерное постукивание колес, чувствуя на плече горячую ладошку сестры, Максим еще раз улыбнулся и закрыл глаза.

Семен Михайлович удобно устроился в своем полукресле с подлокотниками и, дожидаясь пока немного остынет чай, развязал старый вещмешок. В пришитом внутри кармашке нашлась потертая колода карт с голыми девицами. Старик усмехнулся, отложил ее на стол и убрал внутрь вычищенный незаряженный ТТ. Пожалуй, стоило бы еще раз наведаться на Китай-город, уже под своим именем, а не чужой личиной, побеседовать, или как там говорится… перетереть со смотрящим дела, чтобы не беспокоился больше о предъявах браминов, сыграть в карты с его советником Каталой. Серафима рассказывала, что этот мафиозный consigliere любит покер. Крушинин тоже его когда-то любил, и блефовать не разучился до сих пор.

Полковник Юшкевич гонялся за призраками: с мертвого Липенко уже не спросишь, а тот, в свою очередь, позаботился о том, чтобы старший Белявский не смог никому ничего рассказать. Ставки росли на протяжении всей игры, Максим, не зная ее правил, наделал ошибок и тоже едва не поплатился жизнью. Ящик Пандоры закрыт. Старику сейчас вдруг представился этот крашеный зеленым армейский упаковочный деревянный ящик, он будто воочию увидел его на своем столе, вплоть до потертых боков, номера, нанесенного по трафарету белыми цифрами. И крепкие руки со сбитыми в бесконечных драках костяшками, кровоточащим ногтем на руке, защелкнули замок прямо у всех перед носом! Ладони придавили крышку, надежно и сильно, пальцы напряглись, обхватив углы.

Почему же такой образ возник в голове? Ведь контейнер для хранения образцов выглядит совсем иначе. Экранированный, защищенный от любого воздействия, рассчитанный на удары и даже взрывы. Скорее всего, он изготовлен из стекла или прозрачного пластика с капсулой внутри. И наверняка снабжен для безопасности антидотом, как полагалось при любых экспериментах. Есть риск, что транспортированный, куда следует, как указано в письме, третьего июля, образец прошел положенные испытания и более не существует. Но до того ли тогда было? Гражданские лица ничего не знали, но военные все-таки не по одному сигналу «атом» уведомлялись о начавшейся войне. И сам Крушинин знал… Иначе не оказался бы в нужное время в нужном месте, не привлекая внимания. Чай немного остыл, Семен Михайлович с удовольствием отпил глоток, вернув чашку на блюдце.

Нет, перед самым началом войны испытания всех новых разработок были отложены, скорее, из закромов подняли бы старые, еще не уничтоженные резервы времен СССР. И образец все еще хранится в лаборатории, ждет своего часа, укрытый надежным хранилищем, глубоко под землей. Подполковник Белявский знал больше, чем его сын, больше, чем он рассказал Липенко, больше, чем даже мог подумать его собственный отец. Иначе не счел бы простые бумаги смертельно опасными, защищая детей от беды. Не защитил, но это не его вина. И сейчас есть, кому позаботиться о них. Максим все еще хранит секрет, и пока жив, остается возможность открыть ящик Пандоры. Как он сам сказал тогда? Когда придет время…

Брамин убрал карты на место и отложил мешок, его нужно вернуть владельцу. Нехорошо воровать у своих, не правда ли? Пора навестить парня в госпитале. Хотя и без старика хватает посетителей: сестренка и «капитанская дочка» Маришка Миронова, отец которой еще до войны вырос из этого звания, надев штаны с лампасами. И сказки о звездах Максим теперь чаще слышит от нее, только уже не о небесных, а о вполне земных, офицерских… Что не годится брамину, пойдет на пользу кшатрию. Крушинину пока вполне достаточно сестры, Серафима быстро догоняет способных адептов. А Белявский перестал бояться, что девочку кто-то обидит, ведь Полис – самое благополучное и безопасное место в городе… Надо бы все же навестить, напомнить об этом. Старик снова взялся за чашку и услышал стук в дверь.

– Войдите.

Этого человека он хорошо знал, знал его вкусы и тоже предложил чай.

– Кипяток еще не остыл, наливайте и себе. Заварки побольше положу. И даже сахар имеется.

Посетитель был немного моложе, но тоже седой и слегка согнувшийся под грузом лет и трудных государственных дел.

– Как там Белявский? Убедился, что остаться здесь выгоднее? Нельзя отпускать, кто же знает, вдруг ему на Китай-городе завтра в пьяной драке голову проломят или пристрелят на разборках?