Ольга Швецова - Ящик Пандоры

Месиво на лице кшатрия растянулось в улыбке:

– Ха! От подлец, яблоко от яблони… Да-а, что-то вроде того, громко читал в библиотеке, – кивнул кому-то в тень, – верните ему оружие. И брамина кто-нибудь подымите, застудится еще.

Протяжное «Ох!» донеслось из темноты, а затем выскочила растрепанная Симка, привычно уткнувшись лицом в Максову куртку.

– Кацук, ты у нас кшатрий или где?

– Так пинается же! – на свет, переваливаясь, вышел бугай, прижимая руку к причиндалам.

– Ты говорил, кусается. Ничего не отгрызла? Кацук, будешь у меня таскать чугуний, пока зачет не сдашь.

– Есть таскать чугуний… – обреченно протянул боец.

Получив назад свой пистолет, Макс стоял в растерянности: их повязали? Тогда почему вернул ствол?

– Миронова, проводи оболтуса с девчонкой в закрома, пусть прибарахлятся, чтоб на поверхности не сдохли.

– Есть! – отчеканила Маринка. – Пошли, Максим, времени мало. Но тот лишь дернул плечом.

– Послушайте, Старик, вы понимаете, что делаете? – недовольно встрял Крушинин. – Отпускаете нарушителей всех мыслимых законов Полиса. Это – измена!

– Что?! – взревел кшатрий, явно моложе Семена Михайловича раза в три, но отчего-то названый Стариком, и развернулся всем телом. – Это начали не мы. Ваш сука-брамин стрелял Ильину в спину. А пацан тащил полумертвого майора на себе, хотя мог попросту бросить, – старик махнул левой рукой, блеснув сталью протеза, – вы заигрались со своими кастами, член совета Крушинин. Брамины правящая каста только потому, что мы – кшатрии, воины – это вам позволяем! – и сходу переключившись на Максима, пролаял:

– Ну, че встали? Херачьте в оружейку!

Пока шел вслед за кшатрием с сиськами, сто раз успел переживать случившееся, сломал всю голову и пришел к выводу, что в Полисе назревал большой кипеш: «вертухаи» кшатрии стали гнать на «бугров» браминов. И причина тому он сам, вернее, то, что произошло в Генштабе. Хотя, не появись он у Липенко с бумажкой-то…

– Пришли, наша оружейка. Точнее, ее часть, до основной не дотопаешь и внутрь запросто не попадешь, – Маринка поколдовала над цифровым замком, и внушительная стальная дверь, громко щелкнув механизмом, отворилась. С треском разгорелись трубки ламп под потолком, Максим ахнул: чего тут только не было!

Стойки с автоматами, ружьями, винтовками. Ящики с рубчатыми гранатами, горкой составленные цинки патронов, причем не метровский новодел, а заводские с маркировкой времен СССР. Макс кидался от одной стреляющей «рогатки» к другой, и каждую хотелось пощупать, погладить, ощутить в руках приятный вес и ухватистость.

Что для китайгородского братка может быть приятнее, чем пожрать и по бабам? То-то и оно. Правда, Белявский шлюх не любил и как-то работницами постельного конвейера чаще брезговал. Шлюхи, наоборот, липли, как мухи, к сборщику в общак, надеясь на скидку и не только.

Сейчас же, примериваясь к странной вундервафле, помеси дробовика с пулеметом, совсем не приятно оттягивающем руки – Макс в душе ощутил себя ребенком. Давно забытое, но теплое чувство родом из детства, когда, деревья были большими, родители живыми, а мороженное вкусным. Он обернулся на Марину, та о чем-то шепталась с Симкой, подперев косяк.

Полис ему серьезно задолжал – иголки под ногти, отцовский пистолет, – потому Максим решил не скромничать, ухватил почти не потертый «ТТ» с гордой звездой на накладах рукояти и набил патронами три запасных магазина, бесцеремонно выдрав из других пистолетов. Правда, этот «Тульский-Токарев» оказался обычным, на восемь патронов против отцовского на пятнадцать, но и то хлеб.

Переходя от стеллажа к стеллажу, от ящика к ящику, складывая в противогазную сумку гранаты-патроны, Макс понял, что получил слишком много, все не унести. Но тут уж или ты несешь – или тебя. Муты дохлого за ноги тащат в нору… А знакомые пукалки, вроде «ублюдка», поделки с Кузнецкого моста, которыми только если кидаться и можно, или незнакомый странного вида автомат с ручкой для переноски явно забугорного производства, были ни к чему. Потому решил, что проверенное лучше нового, но все же «ксюхой» побрезговал. Выбрал навороченный «калаш» с подствольником и здоровенным, явно смахивающим на ночной, прицелом.

Взял автомат в руки, примерился к удобной пистолетной рукояти, повертел так и сяк, отщелкнул раскладной приклад. Рядом в ящике обнаружились «рожки» на тридцать и два снаряженных магазина, но сильно толще, на шестьдесят патронов. Выщелкнул один, на свету блеснули полновесные тупоносые «7,62». «Калаш», да не «калаш», на ствольной коробке скромно было выбито «АЕК973». На всякий прихватил «АКСУ» для Симки в довесок к ее «макару».