Эдвард Эллис - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Тут один из индейцев, побуждаемый другим, наклонился и заглянул в бревно. Холдидж понимал, что один индеец смотрит прямо на него и едва смел дышать. Но лицо исчезло, поскольку полость была тёмной — небольшая щель находилась позади охотника. Дикарь успокоился и возобновил разговор.

Но нервы охотника были обречены на испытание, которого он и вообразить не мог. В бревно он залез головой вперёд, и его ноги были направлены к выходу, а лицо освещалось тусклым светом, который падал снаружи. Он рассудил, что гнилая полость простирается ещё на несколько футов, но поскольку в этом не было необходимости, он не пытался исследовать её. Он лежал, весь обратившись в слух, и вдруг вздрогнул, когда услышал смертоносное предупреждение гремучей змеи! Он тут же осознал, что происходит. Одна из этих рептилий находилась в бревне рядом с ним!

Сложно представить более жуткое положение, нежели то, в котором очутился Холдидж. Смерть буквально окружала его: она была у его головы, у его ног и над ним, и не было никакого способа вырваться. Он только что узнал, что индейцы желали его смерти, поэтому попасть к ним в руки равнялось самоубийству. Чтобы оставаться на месте, нужно было пренебречь вторым и последним предупреждением свернувшейся в кольцо змеи. Что делать? Очевидно, только умереть, как подобает мужчине. Холдидж рискнул быть укушенным змеёй!

Несмотря ни на что, охотник почувствовал, что подпадает под ужасающие чары змеи. Её маленькие глазки сияли, как крошечные, свирепые звёзды, и, казалось, испускали магнетические лучи. Тонкие, острые, осязаемые, они проникали прямо в мозг. Это было зловредное коварство — неотразимый магнетизм. Маленькая, мерцающая точка света, казалось, отступала, затем приближалась и расширялась, а затем расходилась вокруг него волнами. Иногда этот яркий, похожий на молнию луч дрожал, а затем выпрямлялся, обретал металлическую жёсткость и впивался в само существо охотника, как невидимый гарпун.

Часть Холдиджа желала стряхнуть это наваждение, которое опутывало его, как мантия. У него, повторяем, было такое желание, но была и какая-то томная вялость… какое-то отвращение к тому, чтобы совершить такую попытку. Это чувство было похоже на то, которое оказывает мощное снотворное, когда оно теряет свою силу над нами. Это тусклое сознание… неясное узнавание окружающего мира… эта уверенность, что мы одним усилием можем порвать узы, которые сдерживают нас, но всё же ленивое безразличие мешает этой попытке.

Холдидж едва дышал, всё больше и больше уступая этому роковому коварному влиянию. Он знал, что зачарован, но не мог ничего сделать. Невозможно было сбросить этот вес, который давил на него, как демон кошмара. Окружающий мир сейчас, так сказать, отдалился, и он был в другом мире, из которого не мог вернуться без посторонней помощи. Он как будто двигался через разреженный воздух на огненных крыльях, порхал в нём, нырял в него, поднимался, мотался вверх и вниз, туда и сюда. Он полностью покорился заклятию. Змея обладала той невероятной властью, благодаря которой инстинкт подчиняет разум… тем удивительным превосходством, которое рептилия имеет над человеком, и охотник не мог вырваться.

И тут один из дикарей по какой-то причине сильно ударил по бревну топором. Холдидж услышал стук. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза, а когда открыл их, то посмотрел на свои руки, в которые упирался подбородком.

Чары были разрушены! Охотник отряхнул роковое заклятие!

Как стук в ворота в «Макбете» рассеивает тёмный, ужасный мир мрака, в котором живут и передвигаются убийцы, и объявляет о приходе нашего собственного мира с его половодьем человеческой жизни и страстей, так удар индейского томагавка разрушил коварное магнетическое заклятие змеи и развеял тяжёлое наваждение, которое, подобно мантии, опутало Холдиджа.

Он смотрел вниз и решил больше не поднимать глаза, поскольку знал, что та же сила снова возобладает над ним. Змея как будто осознала, что потеряла своё влияние, снова затрещала и приготовилась напасть. Холдидж не шевельнулся. На самом деле, он вообще не двигался с тех пор, как залез в бревно. Но змея не напала. Из-за долгой, мертвенной неподвижности охотника рептилии, очевидно, показалось, что он умер сам по себе. Она несколько раз сворачивалась в клубок и опять разворачивалась, а затем подняла голову, проползла по его шее и туловищу и выползла из бревна! Там её убили индейцы.

Сейчас охотник остался в одиночестве и приготовился к дальнейшим действиям. Индейцы встали с бревна и немного отошли. Он слышал только бубнёж, но не мог разобрать ни слова. Вскоре он затихли, и он больше ничего не услышал.