Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

— Я не могу вот так сразу… я должен подумать… — Сиро смотрел себе под ноги, опасаясь, что Минору разглядит струящиеся по лицу слезы.

— Что же, иди. Возьми человек десять из полона и… — Минору махнул рукой самураям, что они возвращаются. — Передавай Марико, что семья повсюду ищет ее. — Он вынул из-за пояса меч и на вытянутых руках протянул его бывшему пленнику.

В молчании они добрались до лагеря, Минору шел первым, за ним следовал юноша, затем охранники, и замыкали шествие сопровождающие их самураи.

Через час свободные и снабженными провиантом, деньгами и оружием Сиро и еще десять человек, которых любезно подарил ему дядя, уходили по горной тропке, ведущей к небольшому ущелью, а не к христианской деревне и уж точно не к лагерю, как это можно было подумать.

Вопреки ожиданиям бывших пленников, за ними не было слежки.

Благодаря информации, которой Ал щедро поделился с дочерью, восставшие быстро отбили плохо охраняемый замок Хара и приступили к его спешному ремонту. Собственно, крепостные стены были что надо. Ремонту подлежали жилые и хозяйственные помещения, а также такие немаловажные части крепости, как мост и ворота. Что-то приходилось делать заново, что-то ремонтировать. В самом замке была сооружена и освящена церковь, после чего над крепостью взвились несколько христианских знамен и огромный крест, сделанный из остатков мачты сожженного христианами корабля. Об уничтожении кораблей, с которых могли начать обстрел Хары, особенно пеклась Марико, и с ней не спорили. Правда, несколько находящихся в гавани посудин, среди которых был пресловутый «Де Рюп», успели заметить восставших и спешно выйти в море. Ловить их там, по понятным причинам, никто не мог, следить, где найдут свой причал, тоже. Так что оставалось лишь сожалеть о пушках, которые можно было захватить и в дальнейшем повернуть против воинов сегуната. Впрочем, три пушки с разбитых и в дальнейшем сожженных кораблей все-таки удалось прихватить, и они были установлены таким образом, что две должны были палить по желающим взять Хару с суши и одна контролировала море. Тут же выяснилось, что среди христиан нет людей, умеющих пользоваться этим видом оружия, но пришедший одним из первых ронин Койске, брат Матфей, уверял, что сумеет освоить вражеские машины смерти, так как видел их в действии.

Оставалось надеяться, что они не разгромят сам замок, обрушив его на головы своих же братьев.

Ежедневно к замку Хара приходили ронины и крестьяне из ближайших деревень и городов, желающие принять участие в битве, подвозилось продовольствие и боеприпасы. Причем если поначалу Сиро приходилось принимать только мужчин, вскоре вслед за ними потянулись женщины с детьми и скарбом. Куда? А вот туда. Потому как все знают: если муж служит в замке — жена и дети непременно должны быть при нем. И еще потому, что в случае провала солдаты сегуната все равно вырежут семьи, так уж лучше всем сразу. Первыми со всеми членами своих семей явились христиане тайной деревни, в которой несколько лет жил сам Сиро. То и понятно, с них первый спрос, потом начали подтягиваться и остальные. По замку бегали веселые детишки с деревянными мечами, щебетали привычные ко всему жены вчерашних ронинов. Шилась одежда, в кухне готовилась еда на весь разномастный и постоянно пополняющийся личный состав, одновременно латались стены, заново перестилались прогнившие полы и отчищенные от грязи татами. Люди обживали свое временное пристанище, не желая думать о неминуемой смерти. Их радостное возбуждение невольно передавалось Сиро, вернувшемуся после плена от своего дяди Минору Грюку. Но если сам он не боялся смерти, меньше всего на свете юноша был готов пережить утрату матери и друзей, потерю любимой женщины.

Поначалу пришедшие в замок ронины требовали, чтобы им позволили присягнуть Сиро на верность, дабы получить от него заветные два меча, но потом отец Марк предложил крестить всех новоприбывших братьев, и это временно сошло за присягу. Грязные, оборванные, лохматые ронины принимали таинство крещения, после которого им разрешалось взять в руки оружие и сделать самурайскую прическу. После даже крестить новоприбывших сделалось некогда.

Меж тем недалеко от недавнего сражения, где также удалось собрать кое-какое оружие, после чего трупы были сожжены или захоронены в земле, возник новый лагерь. Точнее, явившиеся наводить порядки самураи Нагасаки обосновались в нескольких деревнях, поджидая со дня на день подкрепления из провинции Хидзен и войска из Омура. По предварительным сведениям, хидзеновских самураев возглавлял ни много ни мало их даймё, заслуживший славу превосходного воина и военного стратега.