Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

И все-таки он неправильно сделал, что отпустил его одного, сколько парню лет, хотя бы приблизительно — одиннадцать-двенадцать, не больше. А ведь отец ясно сказал, что какие-то нелюди взялись истреблять мальчиков именно этого возраста. Возраста злейшего врага отца — Амакуса Сиро! Чтоб глаза его не видели света дня! Сам дурак, отпустил, а теперь сам и мучийся.

Минору почесал затылок, в этом месте самурайский пучок слегка разъехался, что могло расцениваться как нерадение, хотя… поздно уже, пора ложиться. Что-то еще преподнесет завтрашний день. Он глянул в сторону своих самураев, спешно выносящих трупы охраны, и, пожалев, что не предложил матери перебраться в его дом, велел установить новый пост охраны.

Снова зазвенели цикады. Несмотря на убийства стражников и арест Юкки, ночь снова брала подвластную ей землю в свой сладкий плен, продолжая очаровывать вечными чудесами — похожей на лодочку или улыбку небесной девы луну и крупные блестящие звезды. Запела какая-то птица, и растянувшийся на своей циновке Минору забыл о произошедших неприятностях, тихой ночной кошкой в комнату прокралась наложница Айко, которой за красоту и почти вызывающую юность не возбранялось являться в господскую спальню без приказа. Теплая и гладкая, она скользнула под одеяло и прижалась к Минору, положив голову с длинными черными волосами ему на плечо.

Жизнь снова была прекрасна и гармонична, священное ва, точно серебряная рябь на воде, потревожено, но не нарушено.

Ал был взбешен, только-только он уговорился с Кимом о том, что тот допросит и отпустит невестку, он даже хотел подождать Юкки у замка, так все-таки вернее, и Ким, видя, что друган нервно прогуливается возле входа в подвал, не должен был бы тянуть с освобождением Юкки, но вдруг неожиданно из дома прибежал самурай, доложивший, что за его отсутствие кто-то перебил охрану, и хорошо, что только охрану. Не пошли боги прохожего паренька, успевшего вовремя поднять шум, — страшно подумать…

Рассказывающий о страшных событиях самурай предпочел сразу же грохнуться на колени перед господином и теперь излагал свою версию произошедшего угрюмо уткнув взгляд в землю.

— Чего у них там? — насторожился Ким у окна. — Почему гонец не поднимается с колен? Что-то стряслось? Но только что?

В этот момент Ал, задрав голову, взглянул в сторону окна, за которым в спасительной тени хоронился Ким, и сегуна бросило в жар.

«Заметил или нет? Вообще-то раньше никто не видел. Это проверялось много раз, но Ал — Ал необычный человек, он мог».

Внизу Алекс отдал быстрый приказ своему человеку и направился в сторону замка.

«Опять что-то не так. Что-то с этой мерзкой Юкки или ее матерью, или, может быть, на него снова вышел орден „Змеи“, и теперь он, Ал, решил выдать им Кима. Сдать с потрохами старого друга. Сейчас он явится и начнет кричать и угрожать. Будет требовать, чтобы немедленно освободил Юкки. Но Юкки нельзя освобождать. Она опасна. Очень опасна…»

Ким прошел в глубь комнаты, сел на подушку.

Нужно что-то делать. Не пускать Ала. Ерунда, если разобраться, одно слово начальнику охраны, и пусть приятель хоть весь на злобу изойдет, а сегун занят или в бане, да на женщине в конце-то концов!

Но потом… Как долго сможет он скрываться от Ала? День, два… неделю, месяц? А он, Ал, при этом не сорвется, не пошлет донесение в орден «Змеи», не натравит на него ведьму Осибу?

Непременно натравит. Не может не натравить. А женщины, женщины на любые подлости способны, тем более такие, как Осиба и Юкки.

Ох, Юкки, а ведь ее никак нельзя выпускать, невозможно выпускать…

В дверь постучали, заученно опустившись на колени, начальник стражи отрапортовал о возвращении Грюку Арекусу.

— Скажи, у сегуна срочное совещание. Я приму его после. Иди. — Говоря это, Ким невольно следил за тоном, с которым произносил приказ. Как будто пока все шло нормально, голос не дрожал и был сильным.