Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

— Мы слышали уже о прискорбных событиях, произошедших в вашем доме, Хидэтада-сама направил к вам своего гонца, не думал, что он такой скорый.

— Никакого посланника у меня не было. Разминулись, должно быть. — Ал пожал плечами, поведение офицера было странным, с одной стороны, он не должен был затевать задушевные разговоры на первом же посту перед замком, с другой — молодое, чуть тронутое оспой лицо самурая показалось Алексу смутно знакомым. Наверняка видел его и не один раз во внутренних покоях, где как раз принято развлекать новоприбывших непринужденным, но недолгим общением. Вот кёгэ [82] Кёге — придворная аристократия. и приучился, так что колом теперь не вышибить.

Только что же его из теплых покоев да на сквозняк-то поставили? Наверняка серьезного папочки сынок. Не иначе Ким опять маялся с язвой или зубами, да и понизил в сердцах всю свою личную стражу. Надо будет полюбопытствовать.

Занятый своими мыслями и больше не реагируя на неуместно разговорчивого придворного, Ал прошел еще несколько постов, на каждом из которых ему приходилось предъявлять пропуск, неизменно удивляясь затверделости местных обычаев.

Наконец каменные ступени лестницы под его босыми ногами сменились серыми татами общего коридора, потом циновки на полу сделались более мягкими и белыми, и вот последний пост, возле которого он оставил свои мечи и охрану и вступил на нежнейшие, больше схожие с мягкими коврами белоснежные татами. Полупрозрачные двери бесшумно отъехали в сторону, явив картинку в стиле «полуденный отдых небожителя» — на полуразобраной постели перед Алом склоненный над шахматной доской сидел худосочный Хидэтада.

— Присаживайся, не отсвечивай. — Ким кивнул на сёдзи за спиной приятеля. — Живем, как бляди на витрине, ни вздохнуть, ни пернуть — услышат, увидят, прочухают. Все достало!

— Сделал бы себе европейскую комнату, — Ал пожал плечами, — камень, дерево, железо, можно даже звукоизоляцию сварганить.

— Не надо. — Ким поднял с доски королеву и, сощурив хоречье лицо, принялся рассматривать ее на свет. — Мало ли что случится, охране сподручнее прийти на помощь, когда она может контролировать ситуацию, а за дубовыми дверями из тебя или, скажем, из меня фарш провернут, никто не заметит. Что у тебя, я слышал, опять падеж? Подозреваешь кого?

— Подозреваю. — Ал в упор поглядел на Кима, но тот даже бровью не повел.

— Правильно подозреваешь. Я тоже на нее думаю? — Ким протянул Алу руку с зажатой между большим и указательным пальцем королевой.

— На кого?

— Осиба-сан, кто еще до крови настолько охоч? Она это — можешь не сомневаться. Давненько не показывалась стерва.

— Ей-то зачем? — вытаращился на приятеля Ал.

— А зачем она тебя пытала? Зачем сына извела? Теперь еще ты и дочку у нее забрал, за своего Минору выдал. Тоже нужно понимать.

Уже целую стражу как солнце спряталось за тучи, по крышам стучит дождь. Пелена мелких капель похожа на мистический занавес, за которым… что?.. за которым картины вечные и мимолетные, жизнь, к которой подкралась смерть. Дождь смывает следы преступлений в доме, занимаемом компаку сегуна Арекусу Грюку, стучит по крышам, звенит у крыльца, царапает в сёдзи.

Только что Юкки в сопровождении служанок сама ходила к дому свекра, пытаясь узнать, когда тот разрешит пускаться в путь. Дорожки возле снятого для них с мужем дома теперь больше похожи на ручьи или крохотные речушки, стекающие с крыши струйки воды бьются в разрыхленную садовником землю и отскакивают грязными каплями. Подол зеленоватого с цветами кимоно уже весь в мерзких каплях, над головой госпожи служанка несла желтый веселый зонт, плечи бережно закрывал дождевик, а все равно ноги промокли, так что сразу же пришлось менять носки и переодеваться. Влажная одежда — первый шаг к болезни, а зачем болезнь эта юной матери, которая еще не успела как следует налюбоваться на своего дитятю. На своего маленького и ненаглядного сына, на своего Ичиро. Юкки позволила девушкам развязать свой широкий пояс, снять верхнее кимоно.

Фуздико сказала, что Ал с личной охраной отправился в замок к самому. Должно быть, с докладом о произошедших убийствах. Долгий доклад получился, или приходится дожидаться в приемной, что, у сегуна дел мало, слушать о том, как лишают жизни безоружных поваров и служанок.