Оливер Боуден - Клятва пустыни

Я впадал в забытье, затем пробуждался от жгучей боли в руке и животе. Обе раны напоминали о сражении. Мне вспоминался убийца и его меч, сверкающий на солнце. Я думал о глазах, густо зачерненных кайалом и совсем мертвых. Шрамы на лице наемника напоминали белых червей и слегка светились. Вспомнив про красный шарф, я попытался сесть, и сейчас же все тело пронзила волна острой боли.

Меня не покидали мысли об Айе. Они гнездились где-то в затылке, пока я сражался с головокружением, мешавшим связно думать и оценивать окружающий мир. И только потом… стыдно признаваться, но далеко не сразу я вспомнил об отце. В мозгу вспыхнула картина последних мгновений… Вода, красная от моей крови. Я из последних сил цепляюсь за скользкие камыши, чувствуя, что вот-вот разожму пальцы. А на берегу… занесенный, чтобы через мгновение вонзиться в тело моего отца, меч.

Сабу тревожился за меня, облекая свои страхи в сомнения насчет моей пригодности быть меджаем. Я понимал: отцовскую заботу никогда не высказать вслух, но между нами возникла пропасть. Все эти годы я силился ее преодолеть. Разобщенность была одной из причин, почему мы с отцом так и не стали друзьями. Но наши отношения хотя бы приблизились к тем, какие должны существовать между отцом и сыном. Отец всерьез обучал меня ремеслу меджая. Перед самым сражением он перестал упрямиться и согласился вместе со мной вернуться в Сиву. Там я бы со временем сделался защитником деревни. И быть может, между нами возникла бы настоящая дружба. Кто знает? Может, мне только казалось.

Казалось или нет… этого я уже никогда не выясню.

А куда девался медальон, отданный мне отцом накануне сражения? Вопрос, на который я тем более не знал ответа, однако он меня не слишком волновал. Я был последним меджаем Египта, и в этом я вряд ли ошибался.

Дальнейшая судьба меджаев и их борьбы целиком зависела от меня. Как бы я ни горевал по отцу, эта мысль отрезвляла и давала опору.

Через какое-то время я понял, что я не один в этой… хотел сказать, комнате. Нет, правильнее сказать, я не был один в окружающем пространстве. Приподняв голову, я увидел пожилого мужчину, который поздоровался со мной.

Он вступил в полосу света, и я облегченно вздохнул: это не убийца моего отца. Человек этот был значительно старше. Он стоял, чуть ссутулившись. Ничего удивительного, если лодка является твоим домом. Его владелец был одет в белую тунику. Волосы стягивал полотняный обруч на лбу. Рядом стояла женщина. Скорее всего, жена. Вид у нее был несколько взволнованный. Потом она подтолкнула мужа локтем, тот шагнул к моей подстилке и представился. Его звали Нехи, а жену – Ана. Лодка действительно была их домом. Они промышляли рыбной ловлей и перевозкой товаров.

– Тебе получше? – спросила меня женщина.

Как и муж, говорила она мягко и дружелюбно. Я сразу вспомнил свою мать и ощутил острую тоску по дому. Эта душевная рана была куда болезненнее телесных.

– Где я?

От Нехи и Аны я узнал, что сейчас они держат путь на север (там же находился и мой дом). Меня они подобрали случайно и удивились, как при таких ранах я остался жив.

– Знаешь, парень, у тебя был такой вид, словно ты попал в воду прямо с поля сражения, – сказал Нехи.

– Поначалу мы думали, что ты уже мертв, – вздохнула Ана.

– Мы лечили тебя, как могли, – сказал Нехи и торопливо добавил: – Только не думай, будто ты нам что-то должен. Мы об этом и слышать не хотим.

– Тогда не знаю, как вас и благодарить.

Потом я спросил, давно ли нахожусь на их лодке. Супруги переглянулись, наморщили лбы и пожали плечами.

– Не очень давно, – сказал Нехи. – Всего четыре дня.

Я задумался. Кем бы ни был этот убийца, он опережал меня на четыре дня.

– Позвольте мне плыть вместе с вами. Мне тоже нужно на север, – сказал я.

– А что у тебя там? – полюбопытствовал Нехи.

– Родное селение. Любимая женщина. Моя жизнь, – ответил я, благоразумно умолчав о меджаях.

Зачем подвергать опасности хороших людей?

Надеюсь, мои слова не вызвали у них подозрений. Меня сейчас занимали другие мысли. Я знал, что должен как можно скорее добраться до Сивы.

Очнувшись, Айя увидела склонившегося над ней Биона.

– Я всего лишь хотел вернуть тебе шарф, – сказал он. – Ты вошла и сразу упала в обморок.

Айе понадобилось несколько секунд, чтобы сосредоточиться. Ее неприятно будоражило присутствие чужого человека, явившегося к ней в дом без приглашения. Это насторожило бы любую женщину. Дышалось легче. Странный запах исчез, хотя не забылся.