Андрей Круз - После

Нет, только на Максатиху и до того, как достигнем пятна заражения, уходить к югу проселками. В принципе, если не заблудиться, то можно выйти аж за Лихославль, а это территория нормальная. Нет других вариантов. Будем застревать – будем дергать машины. Тросы есть. Застрянем совсем… ну, придумаем что-нибудь, нет у меня пока на этот счет никаких светлых мыслей, если честно.

Все, собрались, наконец, хоть в пятнадцать минут и не уложились. Прапора так связанным в кузов «ифы» и закинули. При этом я пассажиров предупредил:

– Чтобы живой был, понятно? Мне он для допроса нужен. Все поняли?

Дождался ответа от всех женщин, хоть восторга от такой моей подачи они совершенно не выразили. Потому что именно Прапор был ими особенно ненавидим из бандитов.

– Успеете, – добавил я уже после опроса. – Смотрите, чтобы не сбежал. Все, по машинам! Света, давай ко мне в «козла», разговаривать будешь, чтобы я за рулем не заснул.

Бочки с горючим прострелены, из них течет, рации разбиты, все, что можно быстро испортить, – испорчено. В «уазик» я забросил найденный в доме «ПКМ» с четырьмя сотыми коробами и десятком цинков патронов. Туда же загрузил найденный РПГ-7 с выстрелами в портпледе. Свете вручил «АК-74», из него проще стрелять, чем из «акаэмов», и свалил в машину десяток снаряженных магазинов. Остальное оружие разошлось по рукам, и оставшееся свалили в кузов «ифы», накрыв брезентом.

– Слышь, тебя как зовут? – окликнул я механика.

– Витя.

– Витя, ты местный?

– Местный. За долги меня забрали. Теперь вообще завалят, если попадусь.

– Ты дорогу до… – Я сверился с картой. – До Лугинино знаешь?

– Ну да, знаю. – Он как-то не слишком уверенно кивнул головой.

– Тогда в голове пойдешь, понял? Давай, погнали.

А я тогда в хвосте. У меня теперь есть чем погоню шугануть, может, и получится. Пулемет с гранатометом – это не короткий ментовской автомат, это уже серьезно.

«Ифа», рыкнув дизелем и выпустив клуб вонючего дыма, выкатила за ворота первой, я следом. Пришлось, к сожалению, уже фары включить, поздние летние сумерки ушли уже в темноту, так, без света, ни черта не видно.

Витя машину водить умел, грузовик шел довольно быстро для такой дороги, и при этом в ямы не влетал, объезжал. Я посматривал на сидящих в кузове женщин, больше приглядывая за тем, чтобы они Прапора, не сдержавшись, на клочки там не порвали. И насколько успевал разглядеть, ему все же доставалось. Ладно, лишь бы не насмерть, а так плевать.

Пока дорога оставалась терпимой, сказалось отсутствие движения. Пусть трещины, пусть даже и ямы местами, но неглубокие, не разбитые колесами. «Уазик» шел бодро, несколько раз я немного отставал от грузовика, высматривая погоню, потом догонял и ехал сзади вплотную. По моим прикидкам для погони было рано, банда еще пьет в городе. Потом они вернутся, обнаружат, что остались без машин, оружия, топлива и связи, затем, скорей всего, попытаются найти помощь, а найти ее среди ночи не так просто, авторитет у Прокопа невеликий, в общем, до утра они, скорей всего, даже не выдвинутся. Нам бы на кого-то другого случайно не нарваться.

Хуже, если просчитают наш маршрут. Для умного человека сделать это не так уж сложно. И тогда нас могут попытаться перехватить где-нибудь на проселках. И это тоже завтра, так что ночь нам нужно использовать по максимуму, уйти как можно дальше, проскочить лучшие места для засад. Поэтому будем гнать, не жалея машин.

До Лугинино добрались меньше чем за час, среднюю скорость получалось держать около пятидесяти, что уже неплохо. Перед самой деревней свернули направо, на проселок, и пошли сначала через заросшие поля, а потом, к радости моей, въехали в лес. Тут хоть фары издалека не увидишь, а в поле ты с ними светишься так, что кажется, что из самого Вышнего разглядеть можно, даже с ближним.

Дорога, понятное дело, стала хуже, шли от двадцати до тридцати в час, не больше. Фары высвечивали лишь кусты и деревья по сторонам дороги. Поначалу в каждой тени чудилась засада, но потом успокоился. Некому тут засаживать, если и встретят, то намного дальше. Будут еще места, где дороги сходятся, а пока расслабиться можно.

Соседка у меня молчаливая оказалась, впрочем, это и к лучшему. В сон меня точно не тянуло, а разговоры только отвлекали бы. Она сидела и смотрела вперед, и, судя по глазам, была где-то не здесь. Но я за нее уже не очень беспокоился, женщина крепкая, когда нужно, проявляла активность, да и сбежать, дав Прапору по черепу, не побоялась. Разве что сказал ей разок: «Ты повнимательней смотри, мало ли», – на что она кивнула.