Коллектив авторов Фантастика - Танк смерти. Советская оборонная фантастика, 1928–1940 [антология]

– Эх, ночка-то какая! – вырвалось у одного.

– Тише ты с ночкой. Даст он тебе ночку…

– Поставьте машину лицом к скале! – сказал полковник.

Фонари бросали ослепительный свет на бурый массив камня.

Полковник сел к мотору и опять гибкая сильная лестница поползла вверх.

– Свет, свет!…

Я направлял свет за ползущей лестницей и остановился, когда увидел темную зелень елок, венчающих площадку скалы.

Ломая гибкие елки, лег на площадку край лестницы и она остановилась, – Сядьте сюда и возьмите одного из них! – приказал полковник. Я занял место над переднею осью танка. Рядом со мной, бледный и растерянный, сел молодой солдат. Он укрепил между ног винтовку и вцепился обеими руками в борта.

– Держитесь. Я веду!

Под нами вздрогнула площадка и подчиняясь силе, направленной снизу вверх, мы поползли туда, где из-под конца лестницы белели сломанные елки. Вверх и вверх, пока мы не достигли площадки.

– Приехали! – прошелестел солдат, поспешно слезая на землю.

Я склонился вниз.

– Закрепите первый мотор, я направляю! – послышался глухой голос полковника.

Словом, произошло все то, что было тогда, на речке, с той разницей, что теперь весь танк вполз на скалу. Все это было настолько удивительно просто, что даже солдаты – эти простые люди – повеселели. Вот только что стояла эта странная машина внизу, а вот уже здесь. И нет ничего таинственного, ничего страшного.

– Здорово! Теперь куды хошь ползи…

– Никаких тебе…

– Тихо! – сказал полковник и голоса замолкли. – Майчук, вперед!

С потушенными огнями мы двинулись дальше, а за нами и впереди росла темнота и весь мир, казалось, прислушивался к нашим движениям, нашим шагам. Мы преодолели еще два больших подъема. Полковник посмотрел на карту.

– Правее! Стоп! – Майчук, пойдешь со мной. Вы остановитесь здесь! – обратился он ко мне и, подойдя ближе, сказал вполголоса:

– Я не буду подвергать вас испытанию. Вы останетесь только зрителем. Но никаких безумств! Поняли? Мною отданы приказания на этот случай.

Я молчал и ждал.

Полковник скрылся во тьме и скоро вернулся:

– Вперед!

Мы не прошли и двухсот шагов, когда Майчук сполз с передка и приложил руку к козырьку:

– Так точно, здесь.

Я остановил машину. За деревьями мутнело небо. Мы подошли к самому обрыву. Внизу мирно спали какие-то постройки. Пять огней, только пять огней я насчитал в этом маленьком местечке, но я сразу узнал его: станция Н., до сих пор неприступная позиция, удерживающая напор неприятеля, путающая его карты. Мишка Зверев – почти легендарный герой, засевший здесь, со своим отрядом, под надежной зашитой высоких скал. Теперь эта защита рухнула. Танк полковника С. свел ее на нет.

Огненные мысли рождались и гасли в моей голове. Передо мною развертывалась трагедия, а я мог быть только зрителем, только зрителем!

Огненный дьявол кинул во тьму блистающие огни. Они развернулись пышными цветами и осветили станцию. Вон сломанная будка, около нее лафет и человек с винтовкой, застывший в недоумении. Люди, еще люди. Крики и одинокие выстрелы.

– Огонь!

Одно, второе, третье, четвертое – заговорили орудия своим беспощадным, убедительным языком. Они громили, разносили в прах старенькое здание и маленькие сараи. Полковник сам управлял орудиями. Я сидел, не зная – живу ли я или весь этот ужас порождение ночного кошмарного сна.

Сколько времени продолжалась эта гекатомба?

Меня привел в сознание окрик полковника:

– Финита! По местам!

Я механически взялся за руль и на мои глаза упали капли пота, сбегающие с моего лба. Солдаты, веселые, задорные, толпились у машины.

Мы тронулись обратно. Я поставил танк на месте и, отказавшись от завтрака, упал на койку. Сна не было. Его сменили странные видения, полубред.

Наступили сумасшедшие дни. Лишенный возможности какого-либо активного протеста, я сопровождал полковника в его экспедициях и скоро наш танк стали называть «танком смерти».

Сколько раз я искал случая уничтожить эту проклятую машину, погибнуть вместе с ней; сколько раз я подстерегал полковника. Напрасно! Он был осторожен и внимателен. Но развязка приближалась и я ждал ее. Полковник как будто потерял чувство меры. Я видел, как у него превращается в спорт это уничтожение противника, как он пускается в опаснейшие авантюры, без всякой надобности. Что могло произойти с этим уравновешенным человеком? Хотел ли он получить полное признание его изобретения или он топил в угаре войны поднявшийся в нем протест культурного человека?