Николай Бахрошин - За пять минут до

Взять, к примеру, наступившее в современном мире преобладание монотеизма. Уж не знак ли это, что высшие сущности отбросили демократию и перешли к более авторитарным формам правления?..»

Брат Родима заскочил в избу, глянул хозяйским глазом – не нужно ли чего гостям?

– Вы за машину не бойтесь, – сказал он. – С ней все в порядке.

– Заклятие наложили? – ехидно поинтересовалась Ева.

– Какое заклятие, зачем заклятие? В город отогнали, поставили на охраняемую стоянку. Там все договорено, оплачено, можете забрать в любое время, только права покажите.

– Надеюсь, из салона ничего не пропало? – не сдавалась красавица.

– У нас, славян, воровства отродясь не водилось! – гордо выпрямился Родима.

Я, не сдержавшись, фыркнул.

– Вот это смелое заявление! А кто у меня двух гусей попер? Кто бочонок с медовухой слямзил не далее как… Хотя нет, далее, – признал я.

Родима странно посмотрел на меня. Можно понять.

– Древние славяне были щедры, добродушны, миролюбивы и гостеприимны, – веско объяснил он.

– Ну крылья им тоже не надо приделывать, – ответил я. – Щедры – да. Потому что всегда были пофигистами – забирай, мол, и всего делов… Гостеприимны – конечно. Любопытство – тоже наша национальная черта, а как гостя расспросить поподробнее, если не напоить-накормить. Что у нас еще – миролюбивы и добродушны? Вот это уже с оговорками… Если назвать миролюбием жалость к побежденным – согласен, имела место. Но когда начиналась драка, как сейчас помню…

Я замолчал. Подумал, не надо делиться этими воспоминаниями, а то еще обидится за лютых предков. Разрушение стереотипов – штука жестокая, сродни хирургической операции.

– В общем, как и любой народ, мы составили о себе много лестных мифов, которые выдают желаемое за действительное.

Лесной брат ответил не сразу. Хмурился и сопел возмущенно. Не понял меня. Но – вспомнил про миролюбие. Пересилил себя, сказал спокойно:

– Вы плохо знаете историю, Альберт Петрович… Да вы кушайте, кушайте, гости дорогие. Все свое, все свежее, без химии, – и тут же снова выбежал из избы. Очень хлопотливый брат, так и скачет туда-сюда.

Мы снова остались одни.

– Есть у меня подозрение, Альберт Петрович, вы куда лучше нас понимаете, что здесь творится, – сказала Ева.

Я навернул еще ложку пшенной каши. А так как этикет отрицает разговоры с набитым ртом, я лишь кивнул.

– Да, Алик, ты бы просветил нас немного, – поддержал ее Багор. – Вижу, что цирк, но не понимаю какой.

Сдержанный Толик тоже поглядывал на меня ожидающе. Но и про кашу не забывал. Работал ложкой обстоятельно, по-солдатски.

Если современные язычники взяли нас в плен, то, надо признать, условия предоставили вполне комфортные. Изба, стол, лавки – все стилизовано под старину. На столе – угощение. Каша, свежий каравай хлеба, грибки, соленья всякие, квашеная капуста с мочеными яблоками, в глиняном кувшине – кислый квас с травами, в другом – медовуха. Кофейку бы еще… Но, понятно, кофейник в антураж не вписывается.

Нас привели, накрыли стол и оставили с извинениями, мол, дела-заботы, а вы отдохните пока, покушайте, мы скоро. Сядем рядком, поговорим ладком. Явно ждали кого-то.

Горячий Багор уже предлагал прорываться с боем, но я его остудил. Куда рваться? Побудем, отдохнем, с лесным народом каляки покалякаем. Надоело уже мотаться – туда едем, сюда едем, обратно едем. Поневоле почувствуешь себя ополоумевшей сороконожкой.

В окошки было видно, что обустроились со-временные родичи с размахом. Целую деревню соорудили посреди леса. В отдалении, за бревенчатым частоколом, возвышались чуры древних богов. Капище. Построили не совсем по канонам, но близко к ним, отметил я. Вообще, вся обстановка, детали и мелочи ближе к истине, чем ожидалось. Даже интересно. Опять же, действующее заклинание пути…

– Что касается сути местного цирка, друзья мои, объяснять, по-моему, долго не нужно. Язычество, как видите, живет и здравствует и все еще находит своих приверженцев. Генная память – никуда не денешься. – Я налил себе медовухи в глиняную чашу, глотнул.

Неплохо. С добавками трав, в меру забористо. Подумал и положил себе еще каши. Добавил хрусткой капустки, крепеньких грибочков. Увенчал тарелку моченым яблочком. Со вчерашнего утра ничего не ел, кроме чая с печеньем, все как-то не до того было.

– Алик, не лопнешь? – заинтересованно спросил Жора.

– На себя посмотри…

– Кто хорошо ест, тот хорошо работает, – примирительно сказал Толик.