Николай Бахрошин - За пять минут до

Так я пытаюсь объяснить, почему проворонил следующее движение толстяка. Он быстро, с кошачьей ловкостью, ухватил меня рукой за плечо и вытолкнул из салона так же легко, как смахивают крошку со скатерти. Падая, я зацепился плечом за дверь, ногой за порог, ладонью за что-то и, притормозив таким образом, плюхнулся на асфальт без членовредительства. Но все равно – жестко и неприятно. Машина тут же рванула прочь, издевательски обдав меня бензиновым перегаром.

Нет, против их отъезда никаких возражений – знакомство получилось коротким и не располагающим. Но, между прочим, я ведь могу обидеться!

Все еще сидя дурак дураком посреди двора, я долго шарил по рюкзачку в поисках сигарет и зажигалки, пока не сообразил, что они в нагрудном кармане рубашки. Нашел. И когда, наконец, справился с собственными руками, то услышал, как сзади коротко погудели.

Я оглянулся. Поднялся, отряхиваясь. Опять джип, темно-синяя «вольво». Тоже неплохая машина, кто разбирается.

Ладно, а эти как? Тоже поговорить или все-таки сунут в морду?

Джип еще раз гуднул, резко и требовательно. Я вздохнул, забросил рюкзачок на плечо и подошел к машине. Снова приоткрылась задняя дверь. Значит, такой нынче фирменный стиль… А у нас что по поводу кондиционера?

– Альберт? – спросили оттуда.

Наученный горьким опытом, я не спешил отвечать.

– Ну, садитесь, садитесь. Ехать же долго, – поторопили меня.

Что оставалось делать? Я сел.

Красивая девушка здесь была.

– Евгения, – представилась девушка за рулем. – Для друзей – Ева.

– Толик, – бросил белобрысый парень, сидящий рядом с ней.

– Жора Багор, – улыбнулся мой сосед по заднему сиденью.

Выглядел он тоже внушительно. Бритая голова, плечи борца, кривой нос боксера и улыбка, как трещина в гранитной плите. На кисти я заметил характерную татуировку из заколюченных параллелей. Ну здесь хотя бы булыжное дружелюбие…

Мы неспешно ползли через утренние пробки. Наверное, не быстрее, чем Енрик, ослабевший от голода и потери крови, преодолевал последние метры до вершины вулкана То-тьель, вспомнилось мне.

– Альберт, – сказал я. – Можно проще – Альберт Петрович.

Жора охотно хохотнул, серьезный Толик не повел бровью, а Ева, как я заметил в зеркале заднего вида, слегка улыбнулась.

Аська не преувеличивала – красивая. И сознает свою красоту. Спортивная фигура обтянута модным брючным костюмом, беспорядок коротких темных волос явно выверен дорогим стилистом. Лицо острое, глаза круглые, прицеливающиеся. Как у хищной птицы. Именно такие летают на машинах «люкс», носят эксклюзивное оперенье и гнездуются в небоскребах улучшенной планировки. На пальце я заметил обручальное кольцо, Аська и здесь не соврала.

Впрочем, какое мне дело до ее кольца, я в такие высоты не залетаю. Кого-то она мне напоминает… Как, без сомнения, настораживает ситуация в целом. Ребята молодые, крепкие, таким небольшая разминка на свежем воздухе только в радость. В смысле, закопать меня в первой же лесополосе.

Остается главный вопрос – зачем я им сдался? Уж не затеяна ли вся эта чехарда с наследством, чтобы оттяпать жилплощадь у одинокого журналиста? Подзаработать, к примеру, на обслуживание шведского автозверя?

Внятное объяснение на уровне здравого смысла… Только каким образом моя милая Аська, умученная радостями материнства, вписалась в цепочку черных как ночь риелтеров? И братки из «мерседеса», отдадим должное, о квадратных метрах не заикались, смотрели шире…

– Вы, случайно, работаете не в сфере недвижимости? – спросил я Жору. На всякий случай.

Тот охотно повернулся ко мне:

– Не, я вообще не работаю. Теперь – нет. Бабки есть – чего мне работать? Когда-то – да, впахивал как проклятый, Багра тогда… ну меня то есть, Багоркин моя фамилия… каждая сволочь знала в Замоскворечье! А потом легкое прострелили на стрелке, думаю – на фиг мне все это надо? Теперь – живу. Просто.

– А кто легкое прострелил? Коллеги?

– Ну да, сволота беспонтовая. Молодняк малёхо рамсы попутал.

– И как же вы?

– Да разобрался потом, – успокоил он. – Как из больнички откинулся, сразу и разобрался. Они у меня летали впереди собственного визга.

Честно сказать, не успокоило. Лучше б не спрашивал.

– Можно нескромный вопрос, Альберт Петрович?

Вот, как и ожидал! А квартира ваша на вас числится или прописан еще кто-нибудь? А нет ли, говоря юридическим языком, иного обременения жилплощади? И все это с природной искренностью крокодила, который много плачет, потому что хорошо кушает.